Дорога обратно
Шрифт:
— А где Дима?
— Я здесь, — Димка высунул голову из-за спин..
Все засмеялись. А Неля грустно посмотрела по сторонам.
— Димочка, иди сюда, на мое место, — сказала Нелина мама, — мне все равно надо ходить на кухню, а то там сгорит все.
Не надо, не надо, — закричали все, — ему и там хорошо. Сидите.
Но Нелина мама подошла к Димке, обняла его за плечи и повела на свое место.
Ну, вот, — сказала она, усадив его рядом с дочерью. — А мне там будет удобнее. Ну, Андрей, давай.
Он опять поднялся, откашлялся, как взрослый, подмял бокал с крюшоном, который уже перестал
Все опять засмеялись, Андрей скорчил страдальческую мину, а Нелина мама крикнула ему: «Продолжай!» — и побежала к телефону. — , Итак, — сказал Андрей тоном профессора, — на чем я остановился?
— Дорогая Неля! — хором подсказали ему.
— Да! Значит, дорогая Неля, мы все, твои друзья, собрались здесь, сегодня, чтобы отметить знаменательную дату в твоей жизни…
В комнату вошла Нелина мама, она остановилась в дверях, лицо у нес было белое.
— Дети, — сказала она охрипшим голосом, — сегодня утром Германия напала на нас. Это война, дети!
На углу переулка, в котором жили Димка и Неля, стоял большой серый дом старинной постройки. В нем когда-то жили владельцы виноторговой фирмы и говорили, что под домом есть необозримые погреба, целое подземелье, где раньше хранились вина. Но никто никогда этого подземелья не видел, почему-то туда никого не пускали. В первые дни войны, когда начались воздушные налеты па город, погреб открыли, в нем устроили бомбоубежище.
По нескольку раз в день над городом появлялись одиночные немецкие самолеты, они летели на большой высоте, появлялись тихо, незаметно, медленно плыли в синем летнем небе. Они были какие-то длинные, хвостатые, худые как скелеты, — зенитки открывали по ним яростный огонь, в небе лопались желтые облачка разрывов, словно маленькие пушистые одуванчики, они вспыхивали слева и справа от самолета, и все мальчишки, задрав головы, спорили, какой это самолет, — одни кричали «Фокке-Вульф», другие «Хейнкель», а тот медленно и бесшумно плыл, окруженный этими облачками, пока не исчезал из виду, будто он таял в воздухе.
По радио объявляли воздушную тревогу, по улицам бегали люди с красными повязками на рукавах, с противогазами на боку, свистели в милицейские свистки, загоняли всех в бомбоубежище. Там было холодно, сыро и всегда пахло чем-то затхлым, с пористых известняковых стен свисала плесень.
Первое время, как только начиналась стрельба и воздух с режущим визгом рассекали зенитные снаряды, все кидались в бомбоубежище, сюда набивалось по нескольку сот человек — женщин и детей, сидели, прижавшись друг к другу, вздрагивая при каждом разрыве. Однажды Димка увидел здесь даже косматую старуху Штольц, ее принесли сюда двое дружинников вместе со стулом, усадили возле стены, и она сидела, с ужасом глядя на потолок, пытаясь трясущимися руками поднести ко рту стакан с водой. Вода плескалась, лилась ей на шею, за ворот. Димка хотел помочь ей, потом вспомнил, как она стояла на мраморной лестнице в белых перчатках до локтей, и раздумал.
Оказался тут как-то и Зеленый, Он, видно, очень торопился куда-то, все рвался к выходу, но дружинники не выпускали его, сказали, что, пока не объявят отбой, никому выходить нельзя, а если он будет устраивать панику, его отправят, куда следует. Он присмирел, с ними больше не ругался, но все носился но подземелью, затравленно озирался, трогал руками стены и причитал без конца: «Это что ж такое делается, а? Мамочка, родная, что ж это на свете делается! Это ж коллективный гроб, да и только!» Больше Димка его здесь не видел.
Выстрелы доносились в подвал глухо, но время от времени что-то ударяло в землю, все вокруг содрогалось, и тогда говорили, что это самолет упал где-то за городом, его сбили зенитчики, они специально отгоняли его подальше, чтобы он не рухнул на дома, на людей.
А бомбы не падали. Ни одна бомба не упала на город за целый месяц войны, и все радовались — вот как здорово действует наша оборона, И люди осмелели, все меньше и меньше народа собиралось в подвалах во время налетов.
Многие, правда, уехали. Уезжали с заводами, с учреждениями, с больницами. Нелина мама говорила, что они, видно, тоже скоро уедут: ее предупредили, чтобы она была наготове, за ними заедут из военной организации которая занимается эвакуацией семей командиров Красной Армии. От Нелиного отца вестей не было, в первые же дни он ушел на фронт, и с тех пор они о нем ничего не знали.
Готовился к выезду и госпиталь, в котором работал теперь профессор Новгородцев — отец Андрея.
Нелина мама и Андрей звали Димку с собой, но он не хотел оставлять мать, а она и слышать не желала о выезде.
— Война скоро кончится, немца побьют, а комнату, если уедем, потеряем, займут ее — кто нам еще даст такую? Нет, сынок, никуда я отсюда не двинусь. А ты бы поехал с Нелей, хорошие они люди. Поезжай, а я постерегу и их квартиру, чтоб не растаскали тут все.
Она даже договаривалась о чем-то с Нелиной матерью, подходила к ней несколько раз, когда они встречались в подвале. А Димка, Неля и Андрей собирались в своем углу, у них там был свой угол, ниша глубокая в известняковой стене, с какими-то железными крюками и обрывками цепей, — говорили, что здесь стояла когда-то главная бочка с самым лучшим вином.
Они забирались в нишу, зажигали свечку, и в ее тусклом, мерцающем свете, от которого громадные тени колыхались вокруг, чувствовали себя робинзонами, заброшенными в заколдованное царство злого волшебника. Крюки и цепи — это, конечно, чтобы приковывать похищенных добрых богатырей, а все эти люди, собравшиеся в подземелье, — женщины, старики, дети, которые плачут, просят пить и есть, — жертвы темной силы, которая надвигается сейчас на них всех.
Что-то леденящее вползло в душу, когда они забирались в нишу, сидели тут притаившись, при свете оплывшего огарка, прижавшись друг к другу.
— Давайте поклянемся, что всегда будем вместе, что бы пи случилось, — сказал как-то Андрей, — поклянемся, что будем всегда выручать друг друга, хотя бы ценой собственной жизни!
Он всегда умел сказать как-то особенно торжественно, так, что дух захватывало.
— Давайте, — прошептала Неля. — А как это сделать?
Надо разрезать каждому палец и смешать по капле нашей крови, Вот… У тебя есть нож, Димка?
— Бритвочка есть, — сказал Димка и достал из кармана маленький блокнот. Между листками лежал обломок бритвенного лезвия.