Дорога в 1000 ли
Шрифт:
Генерал резко обернулся:
– Господа?! Чем обязан?
Вперёд выступил подполковник Орфёнов. Он вручил военному губернатору постановление городской думы. Генерал бегло просмотрел две страницы текста:
– Похвально, господа, похвально. Я уже издал приказ об охране береговой линии теми силами, которыми располагаю. Ваше решение дополняет мой приказ. Следует лишь обеспечивать летучую почту между участками обороны для эффективного взаимодействия. – Подложив полевой портфель, генерал карандашом написал записку и вручил Орфёнову. – Вот, передайте в войсковое правление мой приказ о выделении казаков.
– Ваше превосходительство, – выбежал из дома губернатора дежурный офицер с телеграфной лентой в руках, – срочная от генерал-губернатора! Вы приказывали немедленно докладывать.
Грибский принял ленту, пробежал глазами текст.
– Вот, господа, ответ на мою телеграмму о выделении войск. В ближайшее время прибудут специальные части для обеспечения безопасности движения судов по Амуру и охраны города. Так что не волнуйтесь: опасности пока никакой нет. Занимайтесь ополчением, развесьте объявления о призыве добровольцев. А то ведь у нас на словах все патриоты, а свистнет пуля – сразу в кусты!
25
Насчёт патриотов генерал-лейтенант Грибский как в воду глядел.
Жаркое воскресенье понемногу скатывалось к вечеру. Всё было как обычно. У торговой пристани грузились три парохода. Отчалил и двинулся вверх по реке почтовый «Бурлак», который должен был уйти три часа тому назад, но почему-то задержался. Впрочем, задержка была не первой и, как всегда, никого не обеспокоила.
В военном лагере, расположенном между городом и Верхне-Благовещенским посёлком, вместившем сотни полторы запасных, томившихся без оружия и без дела, унтер-офицеры сговорились обратиться к начальнику лагеря капитану Восточно-Сибирского линейного батальона Рейху с просьбой отпустить подчинённых купаться на Амур. Капитан, и сам уже одуревший от жары и неопределённости положения – боевой офицер, он не привык быть начальником лагеря, – вяло махнул рукой:
– Валяйте! Только не разбегаться. Вы все отвечаете лично.
– Так точно, ваше благородие!
Не прошло и десяти минут, как берег Амура оказался усыпан голыми парнями. Кто-то успел окунуться, кто-то нырнул, как вдруг произошло нечто невообразимое: с китайского берега грохнул ружейный залп, и пули вспороли водную гладь, подняв серебристые фонтанчики. Плескавшиеся голяки, матерясь, бросились к берегу, а те, кто ещё не добрался до воды, сиганули врассыпную, оставив на песке одежду. Несколько человек упали, окровавив прибрежные камни.
На Береговой улице в это воскресное время, как всегда, скопилось много гуляющих, в палатках торговали пивом и ситро, пронзительно кричали лотошники, предлагающие пирожки, сладости и лёгкие закуски, в городском парке неподалёку гремела духовая музыка. В этом месиве звуков ружейный залп как-то затерялся, остался незамеченным. Лишь те гуляющие, кто был ближе к лагерю, с изумлением воззрились на разбегающихся голых людей.
Второй залп услышали уже многие, а когда вслед за ним весь китайский берег окутался дымом от ружейной пальбы и над головами, а где-то и ниже, засвистели пули, гуляющая публика бросилась бежать, снося нерасторопных лотошников и палатки. Вопли ужаса на время перекрыли остальные звуки. Однако ещё громче оказалась артиллерийская канонада с последующим свистом ядер, обрушившихся на пароходы у пристани, на склады грузов и дома на набережной. Одно из ядер угодило в краснокирпичную стену гостиницы «Россия» возле Триумфальной арки, оставив в ней глубокую вмятину. Команды пароходов и грузчики Финогеновой артели, работавшие в воскресенье, спешно покинули пристань.
Пашка Черных замешкался было в раздумье, куда податься, но взрыв очередной артиллерийской гранаты оказался равен хорошему пинку под зад, и он, прихрамывая, побежал под защиту Царских ворот, как благовещенцы называли Триумфальную арку.
Тем временем «Бурлак» поравнялся по траверзу с лагерем, однако фарватер здесь проходил ближе к китайскому берегу, и потому пароход немедленно был обстрелян. Хорошо, что не из пушек. Пули изрешетили палубные надстройки. Капитан приказал повернуть обратно, однако рулевой так круто переложил штурвал, что судно завалилось на правый борт и начало тонуть. Команда попрыгала за борт и вплавь добралась до берега. Последним ушёл капитан. «Бурлак» благополучно затонул, обошлось без жертв.
Убегать с набережной можно было лишь по улицам, перпендикулярным к Амуру, а они-то как раз и простреливались из Китая. Кто подогадливей, укрылись за Триумфальной аркой. За её стенами скопилось не меньше полусотни человек – любопытство преодолело страх: ждали, что будет дальше. Ругали китайцев, грозили им адскими карами, Россия, мол, с ними посчитается. Но нашёлся трезвый голос, напомнил, что в городе всего две пушки и совсем мало солдат.
– Да, мало, и китайцам это хорошо известно, – поддержал трезвомыслящего торговец из разбитой палатки. – Даже лучше, чем нам. У них тут каждый второй – агент.
– Как бы не каждый первый, – то ли возразил, то ли добавил молодой франт, похожий на приказчика, нарядившегося по случаю вечернего гуляния. Но сказал с явной ноткой превосходства.
Стоявший рядом Пашка хмыкнул презрительно, франт мгновенно ухватился:
– А что, не так, что ли? – и на всякий случай отодвинулся от парня в грязноватой грузчицкой рубахе.
Пашка не удостоил его даже взглядом. Ему хотелось уйти подальше отсюда, может быть, на ту же Северную – мелькнула мысль: как там Еленка? – но то и дело просвистывавшие пули к передвижению не располагали. Приходилось ждать затишья.
Вот и война начинается, думал он. Ванька с Илькой, наверное, уже вовсю воюют, а я тут прячусь, со всякой шушерой якшаюсь. Пойду в Правление, пущай в Четвёртый полк к Григорию Васильевичу Винникову запишут. Пешак я никакой, а на коне усижу не хуже других.
– А что ж наша контрразведка? – спросил торговец, показывая осведомлённость в делах военных. – Или полиция, на худой конец?
– Вот именно: на худой, – ухмыльнулся франт.
У Пашки зачесались кулаки – уж так захотелось дать ему по шее! Полицию он уважал. По крайней мере, к нему там всегда относились по-человечески.
– Помолчал бы ты, выблюдок [27] , – процедил он. – Китайский прихвостень!
Франт поспешно протолкался от него подальше, однако тлеющий уголёк сомнения упал на сухую траву.
Собравшиеся заспорили, обсуждая действия полиции. Вернее, по мнению многих, бездействие.
Спор остановил всё тот же трезвомыслящий горожанин:
– Высадят десант, а нам и защититься нечем. Оружие в магазинах ещё вчера расхватали, когда «Михаил» с «Селенгой» пришли.
27
Выблюдок – внебрачный ребёнок (амур.). Здесь – сын проститутки.