Дорога в Амбейр
Шрифт:
Они целовались. Я подумал, что у людей сидящих в таком дорогом автомобиле должны быть с собой наличные. Много наличных. Я подошел к двери со стороны водителя и открыв ее толкнул мужчину пистолетом в спину. В те времена я везде таскался с пистолетом. Мужчина удивленно повернулся ко мне. Сначала он даже не мог понять, что мне от них нужно. Он удивленно таращился на меня и мой пистолет и совершенно меня не боялся. Это был видный парень и от него пахло дорогим одеколоном. Такие привыкли только побеждать. Поняв, что я грабитель он схватил за ствол моего пистолета и попытался его вырвать. Он был очень силен, но он сидел в машине и ему трудно было со мной бороться. Как-то мне удалось вырвать у него пистолет и я выстрелил в него несколько раз.
Его подружка так закричала, что я думаю, переполошила весь квартал. Я мог бы, конечно, убежать, но вместо этого я забрался в машину с другой стороны и прострелил этой девушке голову.
Как оказалось, у них с собой были только кредитные карточки. И я снял с них дорогие часы. Потом, когда пришел домой, мне пришлось отмывать их от крови. А одежду свою я вообще выбросил, настолько весь перепачкался. Знаете о чем я тогда думал? Что очень хочу есть. В холодильнике было пусто и переодевшись я спокойно сходил в магазин. Возвращаясь я постоял в толпе зевак, которые собрались возле места моего преступления. Там было много полиции и я с интересом наблюдал, как они работают. Потом я возвратился в свою квартиру и приготовил себе ужин. При этом я уже и думать забыл о двойном убийстве.
Спустя месяц я решился продать часы и на этом попался. Мне дали тридцать лет. Отсидев двенадцать, я написал заявление, чтобы попасть к «коричневым крысам». Вот с тех пор я здесь. Если бы правительству не нужны были солдаты, я до сих пор бы гнил в тюрьме. Мой срок заканчивается только через два года. И казалось бы, столько я за эти годы перевидал войн, такого насмотрелся, что долен был как-то измениться… Но стоит мне пробыть в отпуске дольше двух недель, как я ловлю себя на мысли, что хочу садануть кого нибудь кастетом по голове. Понимаете?.. Я начинаю чувствовать себя волком, попавшем в стадо. Люди вокруг бегут себе, пор своим делам, разговаривают, сидят в кафе, а я хожу и смотрю на них, как кошка на канарейку… — Сержант прервался, зачем-то поправил налокотник, затем продолжил:
— И как только у меня наступает такой момент, я возвращаюсь в часть. Только здесь, среди таких же волков, я нахожу какое-то успокоение. Здесь я не вижу этих беззащитных канареек, которых хочется сожрать просто так, на всякий случай… Наша работа и дисциплинированность, это единственная возможность удерживать своих демонов, раз уж мы бессильны от них избавиться…
— Но… может быть это только ваше мнение, сержант?.. Ваш личный взгляд на вещи?..
— Возможно, что так, сэр. Но среди этих ребят, — сержант кивнул в сторону палатки, — есть такие, что даже бояться вспомнить о своей прошлой жизни не то, что как я разговаривать об этом… Извините, сэр, что утомил вас своими дурацкими россказнями. Идите спать.
— Они вовсе не дурацкие, сержант. — Браен собрал опустевшие упаковки, — спокойно ночи…
Утром, когда еще только светало, Браен вместе с О'Коннорсом уже поедали свой завтрак, сидя возле палатки. Сегодня им предстояло закончить убежище и начать собирать льдины, которые должны были послужить поплавками для снасти.
Когда с завтраком было покончено впереди показалась вереница солдат, которые возвращались от озера. Впереди шел сержант. Идти им было нелегко, поскольку ночью налетел ураган и засыпал все вокруг пушистым снегом.
— Доброе утро, сэр.
— И вам того же, сержант. Относили взрывчатку?..
— Да взрывчатку, веревки, молоток, костыли и ваш гидрокостюм тоже. Там Томпсон караулит, он вам покажет, куда мы что рассовали. Так что, как солнышко выйдет, можете начинать.
— А зачем ждать солнышко?..
— Камни, по которым вы спускались, обледенели. Надо подождать пока лед растает. Как вы думаете, сэр, когда мы со всем этим управимся?..
— Если все пойдет хорошо и «кески» не будут нас особенно тревожить, завтра в обед все и произойдет. Вы уже думаете об отходе?..
— Да, сэр. Практически всю работу мы сделали и половина людей у нас свободно.
Браен посмотрел на солдат, половина из которых были в броне выкрашенной белой краской, а вторая половина, в том числе Браен, сержант и О'Коннорс, выглядели не так празднично.
— Тогда «свежеокрашенных» мы можем отправить на первый ледник, где встречались с «ирокезами». Если взрыв будет удачным, «кески» поймут в чем дело и попытаются нас перехватить именно там. Это нам по каньону идти целый день, а роботы по долине доберутся туда за пару часов. Взрывчатка осталась?..
— Да, сэр. Лишних семнадцать килограмм.
— Вот и хорошо. Пусть ею заминируют тропу, по которой поднимались роботы. И пусть возьмут все «лаунчеры». С нашей стороны роботам не подняться, а на первом леднике другая ситуация.
— Понятно, сэр, тогда они выступят уже через час. — Кивнул сержант и пошел распоряжаться дальше, а лейтенант и О'Коннорс пошли к озеру.
Через час, когда они оказались возле края ледника солнце уже растопило наледь и можно было спускаться к воде.
— Доброе утро, сэр, — поприветствовал Браена Томпсон, — и тебе привет, сладкоежка, — сказал он О'Коннорсу.
— Все тихо?..
— Да, сэр, даже водопад еще не разошелся — ледник слабо тает. Зато видимость первоклассная. Смотрите, можно без бинокля увидеть во-он там, базу «кесков». Отлично, правда?..
— Отлично. Да не очень. Если мы их видим, то и они нас могут обнаружить. Где молоток и костыли?..
— Вон там, в ямке… — Показал Томпсон на углубление в каменной стене.
— Неси сюда. И гидрокостюм тоже, и тонкий нейлоновый шнур…
Пока Томпсон ходил, Браен включил цифровой бинокль и рассматривал неясные контуры базы «кесков». Солнце пригревало все сильнее и поднимающиеся пары затягивали пространство молочной дымкой. Вскоре ничего нельзя было рассмотреть даже в бинокль. Браен отключил его и поднял забрало. Рядом стоял Томпсон. Возле его ног лежала связка костылей и молоток, гидрокостюм и веревку держал в руках О'Коннорс.
— Знаете, сэр, утром, когда базу хорошо видно, можно положить ракету из «лаунчера» точно посередине их лагеря.
— И что?..
— Ничего. Это я в принципе…
Браен ничего не ответил, а О'Коннорс сказал:
— Когда возникнет необходимость мы обратимся именно к тебе… — И заулыбался, довольный, что отомстил за «сладкоежку».
Подхватив костыли и тяжелый молоток, лейтенант начал спускаться вниз. За ним, держа сверток с гидрокостюмом под мышкой, спускался О'Коннорс.
— Может лучше я понесу железки, сэр?