Дорога в бесконечность
Шрифт:
Юрий горячо заступился за своих спасителей:
– Это я потребовал у них ничего тебе не говорить. Я знаю, что ты попросила Шацкого меня разыскать. Он подключил Геннадия, а Сергеич непосредственно участвовал в операции по моему спасению. Но, когда я терял сознание в машине, был на грани, мне казалось ужасным, если ты со всем этим столкнешься. Смерть, грязь и кровь — разве это то, что должна видеть юная девушка? Да и потом, в больнице, я выглядел совсем не лучшим образом. Я боялся, что ты этого не выдержишь! А сейчас, на церемонии, я понял, что так и должна происходить наша встреча,
Алла, вытирая слезы, протянула к Юрию руки. В вороте его белой рубахи она заметила бинт. Рана все еще нуждалась в уходе и перевязке.
– Я бы дежурила у тебя в палате круглосуточно, - ответила она.
– Почему ты подумал, что меня это напугает? Будто крови не видела... Я люблю тебя, и хотела бы быть рядом, когда тебе плохо, помогать, поддерживать... Нет уже маленькой девочки, Юра. Я — взрослая, со своими чувствами к тебе! Скажи, сейчас тебе... больно?
Юрий растерялся. Алла, действительно, говорила, как взрослая женщина. Эта же взрослость шокировала его в свое время в Саше.
– Уже нет, даже бегаю при необходимости. Я тоже тебя люблю, - дрожащим голосом произнес он.
– Скажи, чем я могу искупить вину перед тобой?
Алла капризно наморщила носик. Первые эмоции схлынули, и она была в своей стихии кокетства и флирта.
– Ну, не знаю, - задумчиво протянула она.
– Я бы хотела помолвку... Такую, в тайне ото всех. Только ты и я! А то снова придет приказ, и ты уедешь... Так я хотя бы буду ждать тебя в качестве невесты!
У Юрия в душе все перевернулось. Эта девушка, нежная, чистая и добрая, любовь к которой он пронес через страшные события, ждала его. Можно считать, что это она заварила кашу с его побегом и тем самым спасла ему жизнь!
– Будет помолвка, - он притянул ее к себе и поцеловал в губы затяжным, нежным поцелуем.
– Куплю красивое кольцо, какое ты захочешь. До твоих восемнадцати лет ничего большего я сделать не могу. Потом мы поженимся.
Он, сгорая от желания, с трудом сдерживал себя в порыве страсти к любимой девушке. Юрий слишком уважал ее и ее семью, чтобы предпринять более решительные шаги, как бы ему того не хотелось. Осенью Алле исполнится семнадцать, и тогда он, хотя бы, сможет представиться ее матери, как жених. А пока, у них было много времени впереди, чтобы узнать друг друга ближе.
* * *
– Вот так, Олег, - подвел итог Силаев.
– Он перебил треть камеры, в которой сидел! Это, конечно, пока не доказано... Но, я не сомневаюсь. Все совпадает. Доказать невозможно: я просмотрел видеозаписи посещений — там он не засветился. Опросил заключенных, они либо ничего на знают, либо подкуплены. Все молчат, против него — только один Гамба. Но, я чувствую: кроме Калинина, никто не мог это сделать!
– Страшный человек, - кивнул Шацкий.
– Я-то думал, что он успокоился. Отсидел, его опустили, потом волшебным образом появилась мать и вытащила его из тюрьмы. А он еще и мстит!
Они сидели в квартире Горгадзе. Пока он поправлялся у себя дома после
– Ты понимаешь, это не просто месть своим насильникам, - заволновался Силаев.
– Эти убийства — плевок лично в меня, как в начальника колонии! Я воспринимаю это, как вызов. Если он поубивал охраняемых заключенных, то также может попытаться отомстить Тане и Вике.
Глаза Олега загорелись опасным огоньком — как в те годы, когда он пускался в авантюры для приумножения своего состояния. Да, действия Калинина от также воспринимал, как вызов.
Заскрипел ключ в двери. Юрий, улыбаясь, зашел на кухню.
– Только купил машину, а она уже требует ремонта, - объяснил он свое отсутствие и поздоровался с каждым за руку.
– Я не совсем понял, из-за чего у нас собрание.
Силаев обстоятельно рассказал все еще раз.
– Да, это просто моральный урод, - сделал вывод Юрий.
– Я понял это в тот день, когда Саша прибежал ко мне, доведенный до нервного срыва и болезни, и все — из-за его действий. Он наверняка причинит зло женщинам... возможно, даже детям. Нужно что-то делать...
Силаев посмотрел в глаза друзьям, каждому по очереди. Они, трое тертых, опытных в жизни мужчин, сидят и думают, как защитить близких от изверга.
– Я уважаю закон — должность у меня такая, - возбужденно заговорил он.
– Но, в случае с Калининым, закон не сработал. Перед материнской любовью и деньгами он бессилен. Предлагаю действовать пограничными, удобными методами. Вы как?
У Шацкого напряглись скулы. Уж он-то знал, как нужно поступать, чтобы защитить свое.
– Закон — штука гибкая, - заметил он.
– Если всплывет все, что делалось не по закону, сядет пол-страны.
– Какой закон?
– усмехнулся Горгадзе.
– Я уже забыл, что это такое. Там, где я провел полгода, данного понятия давно не существует.
Далее, они обсуждали способы, как остановить Дмитрия. Запугать, нейтрализовать так, чтобы он уже никому не причинил зла. У каждого был свой опыт войны, даже совершенно гражданский человек Шацкий имел своеобразную практику битвы против криминала, а также за собственность и капитал, как за свой, так и за чужой. К тому же, благодаря ему, проблемы с оружием возникнуть не могло.
– Боюсь, в его случае, зло остановит только смерть, - заключил Геннадий.
– Просто смерти мало, - возразил Шацкий.
– Нужно ему отомстить по полной программе. То, что он совершил — не просто факт многолетней измены. Он кинул жену и детей с валютным кредитом, плевал на их жизни, и это чуть не привело к смерти моей Вики. Пытался убить Татьяну. Издевался над детьми. К тому же, на его счету теперь убийство трех заключенных, а один стал инвалидом.
– Тип, достойный наказания, - резюмировал Юрий.
– Самого жестокого и беспощадного! Остается заманить его. Один против троих — не воин.