Дорога в бесконечность
Шрифт:
– Оправдываться будешь?
– подытожил Геннадий. Калинин чувствовал, как по спине стекает противный липкий пот. Что сейчас сделают с ним эти трое — остается только догадываться.
– Вы не имеете права!
– закричал он, скрывая страх за бравадой.
– Это самосуд!
– Об этом никому не известно, - глаза Шацкого загорелись опасным огоньком. У него было больше всего претензий к Дмитрию, поэтому он, размахнувшись, от души врезал ему кулаком в ухо.
– Труп спустим в море, и нет проблем!
– А когда найдут — мать родная не узнает, - ухмыльнулся Геннадий.
Калинин
– Что, герои — трое против одного?
– он напрягся в ожидании удара от Юрия... Однако, он бить не собирался — просто смотрел с уничижительной брезгливостью.
– Три головореза...
– А я думал, что ты герой, - сквозь зубы проговорил Горгадзе.
– Один против пятерых, из которых нет ни одного равного тебе! Две женщины и трое детей — хорошие противники для взрослого мужика... И это мы — головорезы! Да по сравнению с тобой мы — божьи ангелы...
Мужчины обступили Калинина. Шацкий вызывающим образом поигрывал невесть откуда взявшимся ножом, а у Горгадзе в руках появился миниатюрный пистолет новой модели. Полковник пока оружие не демонстрировал, но, несомненно, оно у него было. В глазах у всех троих застыла холодная, страшная отрешенность.
– Изверги, - закричал Дмитрий.
– Помогите, убивают!
Он попытался встать, но тут Юрий сделал рубящее движение по его шее... Калинину даже показалось, что он может отрубить ему голову одной рукой. Повалившись на пол, Дмитрий расквасил нос о доски.
Неожиданно для всех,дверь выбили снаружи. В каюту ввалились двое вооруженных сотрудников полиции, а за ними — мать Дмитрия. Геннадий один раз видел ее, когда она приходила на свидание к сыну в тюрьму.
– Это еще что такое, - возмущенно проговорил он, доставая из кармана брюк служебное удостоверение. Один из полицейских, склонившись к нему, прошептал на ухо несколько слов.
– Да ты что, браток, - покачал головой Силаев.
– Еще и девушку похитил?
– Под подозрением...
– начал объяснять тот.
– Вот, и постановление о задержании есть.
Тем временем, Дмитрий кинулся к Инге, пряча лицо в воротнике ее сиреневого платья. Она сделала то, чего он меньше всего ожидал — с силой оттолкнула его так, что он полетел на пол.
– Все, сын, ты меня достал. Никакой помощью и любовью мне не унять твою злость. Все.
Оглядев трех мужчин, Инга, похоже, поняла, что было причиной их сборища. Однако, она не кинула защищать сына, а пошла в прямую атаку.
– Он причастен к исчезновению моей падчерицы, - она протянула мужчинам телефон, где была открыта портретная фотография Аниты.
– А ее-то за что, - охнул Шацкий, узнав девушку.
Второй полицейский подошел к Дмитрию.
– По заявлению гражданки Вейлеске, вы задержаны до выяснения обстоятельств.
Мужчины в изумлении переглянулись... Особенно удивился Силаев, помнивший, как Инга простаивала очереди, чтобы увидеть сына. Последний человек, который любил его и принимал таким, как есть, опустил руки.
Когда Дмитрия
– И не жди, что я кинусь тебя спасать, - говорила Инга.
– Ты исчерпал мое терпение, Дима. Теперь — сам, все сам.
Она ушла следом за ними. Оставшиеся мужчины растерянно переглянулись.
– И что теперь делать?
– спросил Горгадзе.
– Он ушел от нашего правосудия и попал в лапы закона. Опять ведь извернется... Это она сейчас зла, а потом остынет и заберет заявление!
– Нет, - возразил Силаев.
– Я костьми лягу, но не дам ему быстро покинуть тюрьму. Сейчас будет следствие... А на зоне, поверьте, его очень ждут!
После того, как Дмитрия увезли, все трое проследовали в дом Шацкого — на праздник, организованный в честь Саши и Аллы. Конечно, им все обрадовались... Алла, так вообще вся покраснела при виде Юрия. Они были вынуждены пока скрывать свои чувства, хотя как минимум три человека из близкого окружения уже все знали. Еще ее напугало то, что исходило от всех троих. Какая-то... обреченность, безысходность.
Глава 34
Когда дело касалось ранее судимых, прокуратура и следствие работали очень быстро. К тому же, из дома в качестве вещественных доказательств забрали две пустые бутылки из-под спиртного. А охранник коттеджного поселка дал показания, что видел машину Дмитрия ночью, когда тот выезжал на шоссе. Дело пошло быстро — в СИЗО его продержали сорок восемь часов. Далее, его ознакомили с постановлением, в соответствии с которым его вопросом должна была заняться прокуратура. А это значит — суд, и предварительное заключение в тюрьме до разбирательства.
– Не имеете права!
– возмущался Дмитрий.
– Я ничего подписывать не буду!
Ему становилось страшно. На сей раз мать точно не придет на помощь — она выступала на стороне обвинения. Он с ужасом осознал, что сам не имеет ни копейки, чтобы нанять адвоката — счет, которым он пользовался, был открыт на имя Инги, а он просто имел привязанную к нему банковскую карту. Дмитрий молился об одном — чтобы не угодить на ту же зону, где сидел ранее.
– Так и запишем — ознакомлен с постановлением, подписывать отказался, - проговорил следователь. Этот суровый сотрудник полиции казался куда менее интеллигентным, чем тот, который вел его первое дело.
– Слушай, Калинин. Ты уже бывалый зек. Нападал ведь на женщину? А теперь — похищение... Это все очень серьезно. Давай так: напишешь чистосердечное признание — это облегчит твою участь, и уменьшит наказание.
Признаваться Дмитрий не собирался. Это означало самому доказать свою вину. А если они найдут Аниту — избитую, связанную — то одна статья потянет за собой другую.
– Говори, сволочь, - прорычал следователь, хватая Калинина за грудки.
– Все равно же найдем ее. Живую — отлично, мертвую — тебе же хуже.
– Я сообщу о ваших действиях куда следует, - возмутился Дмитрий.
– Вы мне что, угрожаете?!
Далее, следователь уже не сдерживался. Он от души отметелил человека в наручниках по лицу и животу. Калинин уже не возмущался — только прятал глаза, полные ненависти.