Дорога в мечту
Шрифт:
Впрочем, планировка и состояние ремонта в условиях Средиземноморского климата – далеко не ключевые, хоть и важные критерии поиска жилья. Настоящая удача – ухватить квартиру с ламинатом, ведь зимовать на полах из плитки не самая приятная перспектива. С наступлением холодов и в отсутствии батарей по ним невозможно ходить – ноги промерзают до самых костей и даже пара шерстяных носков не спасает, что уж говорить о риске для здоровья детей, которые практически все время проводят на полу. К тому же, чтобы не разориться на счетах за электричество из-за использования обогревателей и не погрязнуть в грибке от сырости, в этих краях важно селиться на солнечной стороне повыше от земли и учитывать розу ветров.
Шли недели, меня все больше удручало кочевничество, необжитые постели, отсутствие духовки, утюга и возможности наконец разобрать чемоданы. Иногда нас с Сашей захлестывало отчаяние: а может, надо уже брать хоть что-то? Сколько можно скитаться? Но неужели поиск теплой, светлой, чистой и гармоничной на вид квартиры – это какие-то заоблачные требования, и нам в самом деле пора «закатить губу», как советовали некоторые русские старожилы?
Когда ловишь грустную волну и позволяешь ей себя поглотить, становишься магнитом для таких же событий. Так случилось и со мной. Однажды вечером во время очередного экскурса по сдающимся квартирам я потеряла любимый шарф. Вроде такая мелочь, но меня это окончательно выбило из колеи. Знаете, бывают вещи, которые выбираешь сердцем, долго-долго о них мечтаешь, а когда они приходят в твою жизнь, становятся талисманами. Я обожала кутаться в него с головы до пят. Он согревал мне не только тело, но и лелеял-нежил душу. В тот момент, когда я так нуждалась хоть в чем-то стабильном, эта утрата больно ранила меня. Я вдруг вспомнила последние недели в России и вечер нашего отъезда. Глупо, но я так сердечно благодарила квартиру, в которой мы с семьей жили последний год. Намыла ее, начистила, и оставив эти уже родные стены хранить воспоминания о наших чудесных двенадцати месяцах, отдала ключи хозяйке и отправилась в неизвестность. А может, это все зря? Я всегда тяжело отпускала вещи. Смешно, но в тот вечер мне труднее всего было расставаться с постелью. Я вдыхала аромат простыней и подушек и глотала слёзы, прощаясь с местом, к которому привыкла.
Босния и Герцеговина
Я прижимала Степу к себе и бежала к машине. Морщила нос и хмурилась: холодные капли проваливались за шиворот пальто. Черногорский ноябрь удивлял количеством воды, выливавшейся с неба. А таких буйных гроз я никогда прежде не видела. Громы гремели настолько мощно и оглушительно, что мне иногда казалось, будто это из гор поднимаются великие каменные чудища и бьются друг с другом очерствелыми кулаками. А молнии сверкали так неистово и ослепляюще, словно над городом кто-то соединял огромные сварочные электроды.
Я хлопнула дверью красного хэтчбека и устроилась поудобнее на заднем сидении. Ровно месяц прошел с того момента, как мы прилетели сюда, а значит, пришло время короткого путешествия. Чтобы «обнулить» документы и срок законного пребывания в стране, нам необходимо было сделать так называемый Visa run: выехать и снова заехать на территорию Черногории. Я приложила малыша к груди, поправила подушку под локтем и настроилась на новые впечатления.
Саша плавно нажал на педаль газа, и арендованная иномарка тронулась с места. Они с Ванькой шелестели печеньем и слушали «Руки вверх» на передних сидениях, а я на заднем глядела в заплаканное окно и вспоминала, как в детстве срисовывала флаг Боснии и Герцеговины из толстенной энциклопедии на ватман, а теперь теперь мне предстояло в этой стране побывать. Не чудо ли?
Через полчаса мы по узкой витиеватой улочке добрались до парома: часть пути нам предстояло преодолеть по Которскому заливу. После того, как мы заехали на судно и припарковались, я вышла из машины, чтобы понаблюдать, как двигатели режут море и насладиться движением по изумрудной воде. Ветер танцевал с моими волосами и наполнял легкие свежим ароматом соли. Паром быстро перебрался на противоположный берег, и уже через несколько минут мы снова рассекали по серпантинам. Наша машина поднималась все выше, пока не нырнула прямо в облако. Я опустила стекло и высунулась из окна: буквально дышала небом и касалась его руками!
Мы словно путешествовали по разным реальностям: из дождя в зной, из жары в туман, а на границе двух государств вообще увидели снег на асфальте! Ни на одном из постов не возникло никаких проблем. В наши паспорта нашлепали печатей, и мы двинулись дальше. Лихие виражи, крутые спуски и подъемы: нас со Степой укачивало, мне приходилось бороться с накатывающей тошнотой и утешать сына. Саша часто останавливал старенькую «Тойоту» на короткие привалы. Мы выходили на улицу и с любопытством разглядывали заросли плоского кактуса, танцующую пару бабочек, а ещё пастуха, выгоняющего на пастбище коз и овец. Мы растворялись в тишине гор и прислушивались к аромату чабреца. Балканцам во многом удалось сохранить природу в первозданном виде. И в этих пейзажах было столько свободы, чистоты и умиротворения!
Заехав в Тули, маленький приграничный боснийский городок, Саша притормозил у придорожного кафе. Мы рассчитывали, что сотню с небольшим километров сможем преодолеть быстрее, и не взяли с собой достаточное количество провианта. Мы огляделись и, отметив, что горы здесь цвета сепия, не такие живописные, как в Черногории, зашли внутрь.
Пожилой официант проводил нас за стол с клетчатой скатертью и подал меню. Вокруг все, конечно, курили. У меня иногда складывалось впечатление, будто в рестораны и кофейни местные приходят отнюдь не для вкусных трапез, а для чинного пускания сизого дыма. Некоторые из них даже не затягивались, а коптили воздух ради забавы. Сигареты тлели не только промеж их манерно оттопыренных пальцев, но и сгорали до тла, зажженные, но брошенные в стеклянных пепельницах.
Я задыхалась в этом помещении, лишенном кислорода, а потому, когда освободился столик у окна, сразу пересадила туда детей. Мы с Сашей открыли пластиковые створки, и я жадно стала хватать ртом драгоценные струйки свежего воздуха. Потом раздался резкий хлопок. Я повернула голову и вздрогнула от внезапного вторжения. Пожилой официант возник из ниоткуда, перегнулся через наш стол, закрыл дверцу, повернул ручку вниз и потребовал закрыть второе окно. Саша попытался договориться, но мужчина упрямо качал головой из стороны в сторону и разводил руками. А я… Я вдруг почувствовала, как внутри заклокотало, а к ушам прилила кровь.
– Там значит у вас гости, которые имеют право курить, а мы не заслуживаем уважения к своим потребностям? – воскликнула я громко. У нас дети! Здесь нечем дышать!
Посетители кафе уставились на меня, а официант сначала захлопал глазами, а потом тоже перешел в наступление. Он стал размахивать руками и громыхать что-то на сербском. Мы с мужем переглянулись и не сговариваясь одели детям куртки. Хоть наши животы и урчали после долгой дороги, травиться густым смрадом за ужином и обрекать на это детей нам не хотелось. Несмотря ни на что выбирать себя.
Мы снова тронулись в путь. На душе у меня скребли кошки: если бы подобное случилось на родине, я бы ни за что не дала семью в обиду. Но на чужбине без знания языка, местных законов и обычаев я вынуждена была просто уйти, и эта ситуация выбила меня из колеи.
Немного подумав, мы решили добраться до Требинье – следующего ближайшего города – и купить еду там. Местный колорит не сильно отличался от Черногорского. Похожая архитектура, но не такие холмистые пейзажи – Требинье расположен в долине между холмов и гор, по обоим берегам речки Требишницы. Площади и парки очень напоминают российские. А ещё «комбэчит» на родину кириллица, на которой оформлены вывески. Впрочем, дело уже близилось к закату, мы устали, а потому договорились долго здесь не задерживаться и экономить силы для обратной дороги.
Конец ознакомительного фрагмента.