Дорога в Небо. Книга первая. Мечты, как звезды
Шрифт:
Голубых – Насти Беляковой. Игорь лишь изредка сталкивался с этой молодой космонавткой и особого внимания на нее не обращал. Но то, что произошло месяц назад, накрепко впечаталось в его память. Молниеносно сменяющиеся на экране таблицы и графики, стремительные пальцы на клавиатуре, испарина на лбу, напряженная поза и спокойный уверенный голос, которым эта совсем еще молодая женщина давала четкие и ясные инструкции далеким космонавтам, подвергшимся смертельной опасности.
«Какая она молодец!» – не мог не восхититься Игорь.
И сейчас, встретившись с ее внимательным взглядом, подумал, что командовать такой сильной личностью
Игорь перевел глаза на соседку Насти. Японка опять сидела рядом со своей подругой. Как всегда, чуть мрачноватый пристальный взгляд черных глаз из-под низко обстриженной челки иссиня-черных прямых волос.
Игорь несколько раз сталкивался с Хаякавой, и уже успел на собственном опыте узнать, насколько ядовитой и острой на язык может быть эта девушка. Было странно, что ее все-таки включили в экипаж. Да и вообще, приняли в отряд космолетчиков. Все-таки коммуникабельность и психологическая совместимость – одни из важнейших качеств космонавтов, и не верилось, что японское аэрокосмическое агентство, славящееся своей взвешенностью и тщательным подбором кадров, приняло к себе такую неуживчивую девушку. Впрочем, то, как крепко сдружилась эта троица, подсказывало Игорю, что все не так однозначно. Значит, ему необходимо в этом разобраться, найти ключик к японке.
Троица, потому, что рядом с девушками сидит и открыто смотрит на Игоря улыбчивыми карими глазами Киран Чаудхари. Удивительно дружелюбный, добрый и веселый юноша. Именно юноша, – индийцу всего двадцать четыре года! Немыслимый возраст для российской космонавтики! Но индийцы пошли по совершенно другому пути подбора и подготовки космонавтов. В трех крупнейших университетах страны открыли факультеты космонавтики. Вернее, магистратуры, потому что принимают на них бакалавров. Юношей и девушек два года обучают и тренируют, получая на выходе полуфабрикаты космонавтов. Самым успешным из них предлагают углубленную подготовку. Так что с кадрами у ИСРО проблем нет, а космонавты начинают свою работу на десяток лет раньше, чем в других странах.
Игорь по-хорошему завидовал Кирану.
Вот такой вот экипаж. И как тут командовать?
– Здравствуйте, – поздоровался Игорь. – С сегодняшнего дня начинается наша совместная подготовка. Я хочу, чтобы вы как можно скорее почувствовали себя экипажем космического корабля. От того, как мы с вами сработаемся сейчас, будут зависеть наши жизни и успех полета.
Глава 2. Не останавливайся!
31.10.2033
черноморское побережье Кавказа
Я оттолкнулась, отпустила поручень, дождалась, когда меня развернет спиной к кораблю, коротким импульсом погасила вращение и включила маршевый двигатель скафандра.
На экранчике заднего обзора, проецируемом на внутреннюю поверхность шлема слева вверху, наблюдаю, как медленно удаляется жилой модуль. Удаляется и скрывается в зеленовато-голубой дымке. Все-таки, как ни старались фильтровать воду при заполнении акватории, но морская вода не так прозрачна, как в бассейне в Звездном.
Ну и – водометный двигатель на скафандре… В космосе я бы дала один импульс и летела по инерции, а тут струя воды продолжает толкать меня все время. Так что управлять скафандром все равно придется переучиваться уже в полете.
Так,
В наушниках вздох Ханы:
– Больно на тебя смотреть. Руки чешутся перехватить управление и самой тебя вести, как дрон какой-нибудь.
– Фигушки, – пробормотала я.
– Белякова, отучайтесь использовать подобные выражения в переговорах, – назидательным тоном пожурил меня координатор тренировки.
– Валерий Герасимович, вы не правы! – вступилась за меня подруга. – Жаргонные слова и русский матерный сильно сокращают длину фраз и делают общение ярче!
– Поумничай мне еще! – возмутился куратор.
Ага, Хана умеет очень сложно выражать свои мысли. Просто невозможно поверить, что русский язык для нее не родной!
Ладно, хватит отвлекаться. Сориентируемся. Я метрах в тридцати от корабля. Он уже довольно смутно виднеется за толщей воды. Я еще капельку повернула скафандр и поплыла вдоль судна. По инструкции облетать реактор ближе, чем в двадцати пяти метрах, запрещено. Нам это множество раз повторяли, при этом укоризненно смотря на нас с Ханой. Как будто облучение для девушек страшнее, чем для мужчин! Дискриминация!
Вон он реакторный отсек, выплыл из-за толстеньких блинов баков с «рабочкой», весь оплетенный паутиной тонких трубок, в которых охлаждается теплоноситель. Эти трубки ажурной сетью скрывают за собой и реактор, и ускоритель. Вот его двадцатиметровая труба проглядывает. Мне к ней. Обплываю корабль с хвоста и двигаюсь к месту своей работы.
– Настя, ты не представляешь, как мне печально видеть твои мучения, – в голосе подруги ненаигранная боль. – Я все-таки еще раз буду писать разработчикам и начальнику миссии, чтобы снабдили скафандры дистанционным радиоуправлением!
– Не надо писать, – отозвался куратор. – Твои предложения уже приняли, но не надейся, что получишь право манипулировать скафандрами товарищей без экстренных причин!
– Так это и есть экстренная! У меня сердце разрывается, смотреть на это!
– Обратись к Владимиру, он заштопает, – немного обиженно посоветовала я. – И, вообще, я еще погляжу, как ты будешь летать!
– Посмотри-посмотри! – усмехнулась в микрофон Хана.
Ну да, она наверняка с первого раза освоится и будет показывать фигуры высшего пилотажа. Как на авиатренажерах, из-за которых японку не вытянуть и за уши. Я с ужасом думаю, что будет, когда ее наконец-то допустят до настоящего истребителя! Какого пилота не разглядела Страна Восходящего Солнца!
А торец трубы ускорителя уже недалеко. Я сейчас вплываю под полог сплетенных трубок радиатора. Ускоритель обрывается четко, как отрезанный, никаких дюз, как на реактивных двигателях. Они для него не нужны. Просто толстая труба, вся оплетенная тоководами, кабелями и приборами. Мое творение. Ну, самую капельку, мое. Что ж, приступим к работе. Моя сегодняшняя задача, отработать вот этот перелет от стыковочного модуля до ускорителя и произвести калибровку перераспределения нагрузки…
Залезанье и вылезанье из скафандра – это особая песня. Я уже столько раз это делала за время подготовки, что могу хоть во сне повторить, хоть с перепою, если бы употребляла спиртное. Но, все равно, процесс непростой и довольно муторный. Я понимаю, что моя жизнь в космосе зависит от каждой мелочи, но все же…