Дорога в никуда
Шрифт:
— Аэрокосмическое управление — Пустоши–туру, — загудел приемник. — По вашему курсу временное затишье. Держитесь подальше от Фаллоса Дьявола — там турбулентность. Прием.
— Пустоши–тур — Аэрокосмическому управлению. Вас понял. Конец связи.
Граймс усмехнулся про себя. Еще один акт спектакля.
— Внимание пассажирам — произнес в микрофон Ларвуд. — Проверьте, застегнуты ли ремни безопасности. В противном случае вы рискуете заработать несколько синяков, когда мы поднимемся над каньоном.
Без синяков, увы, не обошлось — но ничего более серьезного. Один за другим аэроботы взмывали вверх.
Тембр инерционного двигателя изменился: Ларвуд начал поворачивать, обходя северный пик.
— Присмотритесь получше, — произнес он. — Слева по борту можно увидеть Горькое море. На обратном пути мы остановимся там на ночлег. Основную часть дня мы проведем на Пестрых Пустошах.
— Послушайте, уважаемый! — раздался старческий голос с заднего сиденья — Мы столько летим, а вы почти не показали нам ни Альпы Эребуса, ни другие места…
— Понимаю, мадам, у меня на форме крылышки, — отозвался Ларвуд, — но я не человек — летучая мышь и не подручный дьявола. Дьявол — я имею в виду мифического дьявола из мифической преисподней, — возможно, и выжил бы здесь, но человеку это не под силу. Восходящие и нисходящие потоки, раскаленные докрасна валуны, которые летают в воздухе — вот что такое Альпы Эребуса и все остальное. Обещаю: на Пестрых Пустошах вы увидите нечто незабываемое… А теперь оглянитесь назад или посмотрите на экраны, расположенные перед сиденьями, — я их только что включил. Возможно, на экране видно даже лучше. Тогда вы поймете, сквозь какую грязь и мерзость нам приходится пролетать. А ветер только начинает подниматься.
«Грязь и мерзость, отлично сказано», — глядя на экран, подумал Граймс. Теперь столбы дымного пламени, вырывающиеся из бесчисленных кратеров, напоминали падающие башни. Они кренились все сильнее — и наконец легли параллельно горизонту. Угловатые очертания пиков скрылись в облаках дыма и пыли. Густо–апельсиновое небо над катерами словно раскалялось, по его пронзительно–желтому глянцу стремительно неслись траурные облака. Земля пряталась где–то далеко внизу в клубах и вихрях терракотовой пыли. И вдруг, словно по странному капризу, пылевая завеса разошлась. Впереди, над ярко–алой долиной, как будто открылась полынья. А вдали уже виднелись Трубы Мира. На фоне желтого неба они казались черными, как сажа, а над их вершинами поднимались столбы белого пара и темно–коричневого дыма.
— Но ведь вы летите прямо над вулканами, пилот, — возмущенно заявила пожилая леди.
— Не совсем так, мадам. Мимо них. По правому борту, чуть правее вершины потухшего вулкана, вы увидите ущелье Данте. Взгляните на дым: над южным склоном сила ветра достигла максимума. Трубы Мира находятся с подветренной стороны Хребта Сатаны.
— Эти горы просто дымят! — пробормотала пожилая леди.
— Предупредили бы нас заранее… — шепнул Вильямс, склонясь к коммодору. — Можно было прихватить парочку ядерных боеголовок, чтобы порадовать
— Гхм. Дым, пламя… Здесь можно прекрасно провести отпуск, но жить здесь мне что–то не хочется.
— Ни слова об отпуске, капитан. Чего доброго, тебя услышит красавица в штурманском кресле.
Дениза Долгети обернулась и ласково улыбнулась Вильямсу.
— По–моему, каникулы проходят великолепно, — сказала она.
— О чем ты, Дениза? — встрепенулся Ларвуд.
— Да ни о чем, Рон. Ничего такого. Коммандер Вильямс спросил, а я ответила.
Ларвуд тяжко вздохнул и повернулся к микрофону.
— Мы заходим в ущелье Данте, господа. Слева по борту вы «видите пик Данте, справа по борту — пик Беатриче. Данте здесь по–прежнему самый заядлый курильщик, а вот Беатриче, похоже, решила завязать… ха–ха–ха.
«Ха–ха–ха, мы несемся по ущелью в пароксизме неконтролируемой радости», — подумал Граймс.
Но едва коммодор увидел панораму, которая разворачивалась перед ними, от раздражения не осталось и следа. Аэробот опустился чуть ниже. Казалось, он почти скользит по дну ущелья, изрытому бесчисленным множеством крошечных кратеров. Почти все они курились, над одними висели плотные облачка, из других сочились лишь тонкие струйки пара. Террасы на крутых склонах горы Данте почти полностью были заполнены такими же кратерами, причем большинство из них были активны. Такие же кратеры покрывали гору Беатриче, но эти больше напоминали оспины, и редко где над ними поднимался дымок.
— Вы бы справились лучше, Шкипер, — шепнул Вильямс.
Граймс только что достал трубку и собирался набить ее, однако передумал и положил ее обратно в карман.
Аэроботы летели один за другим, идеально выдерживая строй. Трубы Мира, поднимавшиеся справа и слева, понемногу остались позади. Потом вдали растаял еще один окутанный дымом горный массив, а вслед за ним и предгорья — нагромождение скал, истекающих лавой. Дым, пар и пыль временами полностью скрывали удивительный пейзаж. То и дело катера попадали в зоны турбулентности и вздрагивали, как от удара, а однажды даже пришлось отклониться от курса, чтобы избежать встречи с огромным багровым смерчем.
Наконец внизу показалась пустыня. Гигантские разноцветные дюны — всех оттенков от темно–бурого до цвета слоновой кости, через багровый и темно–песочный — испещренные серыми, серебристыми и голубыми прожилками… А за дюнами — равнина, на которой, словно руины разоренного древнего города, возвышались огромные каменные колонны. Ветер и песок создали эти фантастические формы, пылающие сочными, почти грубыми красками.
— Пестрые Пустоши, — объявил Ларвуд, хотя это и так было ясно. — Западный ветер стих, будем приземляться.
— А если ветер подует с востока? — поинтересовалась пожилая леди.
— Тогда Хребет Сатаны уже не будет защищать нас, мадам. Ветер и песок обдерут нас до костей. Видите, как они обработали эти скалы.
Пульсирующий гул инерционного двигателя становился все тише. Аэробот замедлил движение и начал снижаться. Наконец он опустился на площадку, усеянную крупным красным песком — при некотором воображении можно было представить площадь в центре города, которую окружают изъеденные эрозией монолитные строения. Рядом, подняв облако пыли, приземлился второй аэробот, а за ним и третий.