Дорога в жизнь
Шрифт:
Дальше игру вели главным образом худенькая девочка – попутно выяснилось, что ее зовут Женя, – и этот самый белобрысый мальчуган. Он вытворял чудеса – не уставая, не теряя дыхания, летал из конца в конец площадки, ловил даже самые безнадежные мячи, падал, мгновенно вскакивал – и вот издалека, почти с противоположного края, с такой же легкостью, как и в первый раз, забил нам еще один мяч. Счет стал 6:0 – увы, не в нашу пользу.
Как важно хорошо начать! Никогда не игравшие вместе, гости наши после первых двух попаданий почувствовали себя бодрее, увереннее. Никто из них не метался по площадке без толку, они точно передавали
У меня сосало под ложечкой от огорчения. Эх, если бы можно было вмешаться! Трудно стоять и смотреть со стороны, когда так и чешутся руки помочь. А все-таки мне было весело смотреть на своих – на тех, кто не играл и вместе со мной переживал удачи и неудачи игры. Петька – тот был вне себя. Он чуть не плакал и в немом отчаянии поминутно оглядывался на меня. Коробочкин, Суржик, Володин, Коршунов – чье лицо ни попадало мне на глаза, никто не оставался равнодушным, все волновались, тревожились… Может быть, впервые в жизни они боялись и тревожились не за себя.
А в нашей команде царило смятение. Шутка ли – счет 6:0, если именно ноль приходится на твою долю! Они так растерялись, словно ни разу вместе не играли. Никогда еще я не видал Сергея Стеклова таким красным и взлохмаченным. Жуков обливался потом. Подсолнушкин ни минуты не мог устоять на месте, защищая свое кольцо; он все порывался вперед, и когда мяч летел к нам, его, в сущности, некому было отбивать. Один Репин оставался спокоен. В каждом его движении был смысл, он не суетился, не терял самообладания. Пожалуй, он слишком мало действовал, словно выжидая, приглядываясь, примериваясь к чему-то.
После того как нам забили третий гол, Репин коротко, сквозь зубы сказал что-то Жукову; тот перешепнулся с Подсолнушкиным, и они поменялись местами – Саня стал на защиту. Пробегая мимо Подсолнушкина, Андрей сказал что-то и ему, и, видно, что-то не слишком любезное – Подсолнушкин только головой повел, точно у него заныл зуб.
Андрей не то что побежал, а заскользил рядом с белобрысым, не мешая ему, не пытаясь выбить мяч у него из рук. Тот передал мяч Тане – Репин оказался рядом с нею. Таня кинула мяч – и неплохо кинула. Но Андрей взлетел за ним, точно и сам весил не больше, чем мяч, и его тоже подкинула невидимая сильная рука. И тут же, на лету, с дальнего конца площадки, послал мяч в корзинку противника. Мяч легонько стукнулся о край кольца, подскочил – и аккуратно нырнул в сетку.
– Ур-ра! Андрей! Ура, наши!
– Не в сухую! Не в сухую! Я уж думал, в сухую! – как одержимый, повторял Петька.
– Хороший удар, – согласился Гриша.
И игра закипела снова. Худенькая Женя, забившая нам первый гол, опять ловко и сильно кинула мяч, но Жуков отбил его, послал Стеклову, а Стеклов уверенно передал Репину. И снова Репин с очень далекого расстояния послал мяч в корзинку противника – и снова попал. Это произошло быстро и легко, как во сне, и, кажется, все наши разом перевели дыхание – только после короткой паузы раздался дружный восторженный вопль. А на лице Андрея, изменив его до неузнаваемости, на какую-то кратчайшую долю секунды показалось выражение самой простой и обыкновенной детской радости. И тут раздался свисток, возвещавший конец игры.
Нам даже не удалось сравнять счет, но счастье от сознания, что все-таки нет позорной сухой, было велико: тесно обступив игроков, ребята хлопали по плечам, по спинам своих и чужих, что-то кричали, доказывали.
– Еще одну! Отыграться! – вопил Петька, добросовестно исполняя роль «гласа народного».
Гриша внимательно посмотрел на него своими смеющимися глазами:
– Верно, отыграться вам следует. Но нам, понимаешь, уже домой пора.
– Мы приедем еще, – великодушно сказала Таня. – Мы приедем… ну… через выходной.
– Испытания начнутся, – возразил белобрысый.
Я невольно поискал глазами Женю. Она уже стушевалась, и я не сразу заметил позади остальных пионеров ее бледное, почти не разгоряченное игрой большелобое лицо. Но, услышав слова белобрысого паренька, она подняла голову и сказала:
– Конечно, надо дать им отыграться.
– Мы обязаны, как ты не понимаешь! – подхватила Таня, наступая на белобрысого. – Это долг… понимаешь, наш долг, раз мы выиграли!
– Вот что, – предложил я, – надо посидеть перед отъездом, как полагается… и спеть что-нибудь.
Через минуту мы все сидели вокруг гостей – на крыльце, на скамьях, которые притащили ребята, и просто на земле. И тут Таня спросила:
– А какие песни вы знаете?
– Какие песни? «Позабыт-позаброшен», – сказал вдруг Репин, словно нарочно обнажил что-то темное, далеко упрятанное, о чем никто уже не хотел вспоминать.
– Это же беспризорники поют! – удивилась Таня.
– Ты не обращай внимания, это он так… шутит, разве не видишь? – заговорил Саня. – Мы знаем «Наш паровоз летит вперед – в коммуне остановка»…
– А «Красный Веддинг» знаете?
Жуков замялся.
– Красный… чего? – переспросил кто-то.
– Веддинг. Гриша, они не знают, что такое Веддинг!
Тут, видно, чаша не только нашего, но и Гришиного терпения переполнилась. Даже не взглянув на Таню, он легонько взял ее за плечо, словно прикрепляя к одному месту, – сиди, мол, смирно.
– Веддинг – это рабочий район Берлина, – заговорил он, снова мягко, без улыбки в глазах оглядывая ребят. – Вы ведь знаете, в Германии теперь стачки, аресты, расстрелы. А в Веддинге живут самые преданные делу революции люди – рабочие, коммунисты… Давайте споем им, – обратился он к своим, – а вы подхватывайте припев.
Видно, песня была хорошо знакома и любима – пионеры запели дружно. Белобрысый мальчуган сдвинул белые брови и энергично встряхивал головой в такт песне. Отлично пели обе девочки – у Тани оказало сильный и чистый альт, Женя легко и ясно брала самые высокие ноты.
Левой! Левой! Левой! Левой!Гремят барабаны в поход!Левой! Левой! Левой! Левой!То красный Веддинг идет!Мои, затихнув, вслушивались в простую суровую мелодию.
Красный Веддинг,К бою! К победе!Крепче сожмем кулаки!Силы готовьтеК битвам последним,Дни избавленья близки!Блеском солнца раскаленнымЗалит весь горизонт.Выше знамя! В бой, колонны!Рот фронт! Рот фронт! Рот фронт!