Дорога во тьму
Шрифт:
Слежка и выбор подходящего места убийства отнимали много сил, более тщательно приходилось заметать следы. Нельзя допустить, чтобы охота началась уже на самих охотников. И так изо дня в день. У нас не оставалось времени на споры и ссоры, вымотанные, возвращались домой, расходились по комнатам и практически не общались.
Порой, при столкновении с противником, превосходящим нас числом, брат прибегал к болезненной, но эффективной тактике. Надо отдать должное, он редко отступал, не жалел ни себя, ни, тем более, меня. Так, обнаружив однажды подвыпившую компанию из четырех кровопийц, мы вновь играли роль послушных напуганных жертв. Позволив укусить себя, выигрывали преимущество неожиданностью. Пока двое корчились в муках, отравленные ядовитой кровью, прикончить оставшихся для Тирона не составляло большого труда. Полагая, что брат завершит работу, я замешкалась, останавливая кровотечение, споткнулась о ногу поверженного врага и упала в грязь.
Грязно ругаясь, зажав шею платком, из-под которого сочились алые капли, свободной рукой Тирон отряхнул с куртки и брюк налипший мокрый снег. Затем проткнул ближайшего завывающего упыря и не торопясь направился за угол дома, куда успел уползти четвертый.
Я осталась одна, как обычно, в роли могильщика. Оглядев три высохших трупа в мокрой одежде, глубоко вздохнула и только сейчас ощутила сильный запах керосина. Почти не сомневаясь в том, что увижу, обреченно раскрыла наплечную сумку. Так и есть! Бутыль с горючим оказалась разбитой, падая, я приложилась ею об асфальт. К холоду и усталости прибавилось уныние. Магазины закрыты, район незнакомый, время предутреннее. Сил почти нет, а в любой момент может и патруль нагрянуть. В мусорном баке поблизости раскисшее смердящее месиво, поджечь нечего. Испытывая
непреодолимое желание бросить все и последовать за Тироном, который явно расправился с беглецом и спокойно уехал домой, решила поискать канализационный люк. Не лучший выход, но хоть что-то.
Выйдя из проулка на улицу и внимательно оглядевшись, заметила припаркованный неподалеку большой черный автомобиль. Может, что-то найдется в багажнике? Газета, например, или ветошь. Вся в холодном поту, чувствуя себя настоящим преступником, осторожно подергала задний капот. Разумеется, заперто. Отчаявшись, вогнала острие оружия под неплотно подогнанную крышку и изо всех сил надавила. Дубовый кол не подвел, с громким, как показалось, скрежетом, багажник распахнулся, и меня передернуло от страха. Однако он тут же сменился радостью от удачной находки. Нервно оглянувшись, я вытащила тяжелую канистру, наверняка, с бензином. Хоть в чем-то повезло! Тирон говорил, бензин горит лучше керосина, вот и проверим.
Привычно обыскав убитых, изъяла туго набитое купюрами портмоне, затолкала кровопийц в мусорный контейнер и щедро полила горючим. Неужели управилась? Нужно поскорее убираться отсюда. С огромным облегчением и даже испытывая усталое удовлетворение от находчивости, бросила зажженную спичку. Далее все произошло молниеносно.
Пламенный смерч взметнулся высоко вверх и в стороны, опалив лицо и волосы, заставив резко отшатнуться. С воем разбежались спящие за баками помойные коты. А я с ужасом поняла, что полы пальто, пропитавшиеся вытекшим керосином, тоже охвачены огнем. Сорвав с себя, я забросила его в огненную геенну. Чадя черным дымом и рассыпая искры, контейнер полыхал. С меня хватит, это уже слишком! С трудом передвигая дрожащие ноги, бросилась бежать, стараясь оказаться как можно
дальше от этого места, остановилась через несколько кварталов, чувствуя, что больше не выдержу.
Всхлипывая от боли в обожженных ладонях и щеках, ежась и трясясь от холода, выжимала из себя силы, чтобы немного облегчить страдания. Идти еще очень далеко, а ни одного такси не попадалось, да и кто бы согласился пустить в машину такое паленое чучело? Любой законопослушный водитель отвез бы меня прямиком в полицию. Не попасться бы патрульным.
Брела довольно долго, темнота сменилась предрассветными сумерками. Появились первые прохожие, спешащие на работу, странно поглядывающие на меня. Видно, то еще зрелище. Я едва не разревелась от бессилия, усталости и жалости к себе. Мимо прогромыхал трамвай, и тут меня осенило. Нужно купить верхнюю одежду, а то не ровен час меня, в таком виде остановит постовой. Прибавив шагу, стараясь не поднимать головы, чтобы не привлекать внимания, добралась до торгового квартала.
Осталось дождаться открытия. Наконец лавки начали гостеприимно распахивать двери, и я с облегчением юркнула в ближайший магазин-ателье. Служащий тотчас устремился ко мне, но совсем не для того, чтобы помочь сделать выбор.
– Пошла прочь отсюда! Мы нищим не подаем, - презрительно кривясь, он грозно
надвигался на меня.
– Я не нищая, у меня есть деньги!
– растерявшись, попыталась возразить, но меня
будто не слышали.
– Не давай ей прикасаться к нашему товару грязными руками! – взвизгнула
продавщица. – Гони ее в шею, а то всех покупателей распугает.
Сгорая от стыда, вновь оказалась на улице. Неужели все так ужасно?! Из зеркальной витрины на меня смотрело жуткое существо, лишенное бровей и ресниц, ничуть не напоминающее девушку. Щеки, лоб, подбородок и нос, а также руки были в пятнах сажи и потеках. Ничего не оставалось, как плестись дальше, чувствуя, как полыхают уши, набегают слезы, и мысленно прокручивая пережитое унижение.
И тут я попала в поле зрения мальчишек лет девяти-десяти, прогуливающих школу, судя по всему. Шумной стайкой они накинулись на меня, принялись толкать, дразнить и обзывать бродяжкой. Это всего лишь дети. Стоит ли обращать внимание? Но в памяти вдруг всплыл тот самый лохматый паренек на пустыре из далекого прошлого. И снова всколыхнулась забытая детская обида.
– Отстаньте, - сердито прикрикнула я на них, не особо надеясь, что напугаю
хулиганов.
На удивление, словно по команде, дети бросились врассыпную, оставив меня с моими горестными мыслями. Это невыносимо, ноет каждая клеточка измученного тела, промокшие ноги налились свинцом. Никто не поможет мне в этом проклятом городе, вокруг все чужое и злое, я совсем одна.
Последней каплей стало исчезновение портмоне, отобранного у мертвого вампира. Я хватилась его у лотка бакалейщицы, собираясь купить на завтрак свежего хлеба и молока, ведь, несмотря на все злоключения, никто не освобождал меня от домашних обязанностей. Просто невыносимо! Как же это унизительно! Едкая обида кислотой разъедала душу. Получается, это мальчишки, что дразнили и вертелись, отвлекая, пока один из них порезал сумку. А я даже не почувствовала ничего. Что же они с
детских-то лет такие бесчестные, и что потом будет? Смена для гангстеров подрастает? Или в Чикаго нельзя по-другому? Можно ли вообще здесь остаться нормальным человеком? И как объяснить Тирону?
Дома, начав рассказ, я не выдержала, горько и отчаянно разревелась, больше всего на свете желая, чтобы хоть кто-нибудь, хоть одна живая душа в этом мире, пожалела меня и сказала несколько слов в утешение. Глупо было рассчитывать, что это окажется брат, который не проронил ни звука и выслушал все с непроницаемым лицом.
– Я не голоден, обойдусь без завтрака, - коротко бросил он, одевшись и уходя, оставляя меня упиваться своими бедами в одиночестве. Наверное, должна радоваться, что не добавил еще сверху.
В общем, в Чикаго приходилось несладко. Несколько раз я вынуждена была вытаскивать охотника практически с того света. Он серьезно пострадал в схватке, и я прилагала все силы, после чего чуть не попрощалась с жизнью, используя собственные резервы организма. Благодарности я, конечно, не ждала, но меня хотя бы не трогали, и на том спасибо.