Дорога войны
Шрифт:
Илен горько усмехнулся.
– Я не просил себе такой судьбы. Да и Айзек тоже.
– Но судьба и сама угадала всё верно, – проворчал Савьо.
– О чём это ты?
– Об Айзеке, разумеется. И его страстной любви к убийствам и Ордену – обожаемому, родному дому! – Слишком долго он молчал. Затаившаяся в душе обида, которой ему не с кем было поделиться, вырвалась на свободу. – О том, какие вы опасные и умелые. Палачи и короли этого мира. Властители наших жалких жизней. Испытывающие восторг и опьянение от своего могущества – и вседозволенности.
– Это откуда такие мысли? – осторожно поинтересовался Илен.
– Из первых уст. От убийцы из Ордена.
– Айзек наплёл?
– Да, – тихо ответил Савьо. Порыв прошёл, и он жалел о сказанном.
– И когда же он поведал тебе
– Перед уходом.
– Ясно. – Илен кивнул. – Старая, как мир, уловка. Но работает безотказно.
– Что ещё за уловка? – кисло поинтересовался Савьо.
– О, великая уловка под названием «Как заставить друга обидеться на себя». Похоже, Айзек отлично овладел ей. Но ты ведь, кажется, совершенно не желаешь о нём слышать, – поддел Илен. – Ну или только краем уха?
Савьо нахмурился и опустился на стул.
– Расскажи. Пожалуйста?
Илен покачал головой.
– А знаешь, что самое смешное? Твой первоклассный убийца Айзек даже не был посвящён в Орден.
– Как это не был? Но он же идущий по Дороге Крови.
– Номинально. Вместо того чтобы из ученика, как и положено, стать мастером, он стал предателем. Довольно неожиданный поворот, учитывая, какое будущее ему прочили в Ордене.
Савьо вопросительно смотрел на Илена.
– Это давняя и запутанная история. Я не всё знаю – мы с учителем в то время были далеко от Вольных Островов, но слухи дошли и до нас. Айзек, самый верный и ловкий ученик, гордость и любимец Мареуна, кумир половины мальчишек в Ордене, стал преступником.
– Но почему?
– Ещё раз повторю: это лишь дошедшие до нас слухи и сплетни. Айзек провалил посвящение в Орден, не выполнив задания. Ему нужно было пробраться в дом и прикончить его обитателей – старика и внучку.
– Ребёнка, – повторил Савьо севшим голосом. В памяти тут же всплыл давний разговор с Псом на рынке. Тогда упоминание об убийстве ребёнка повергло Айзека в ступор, похоже, теперь Савьо подбирался к пониманию той странной реакции.
– Уж не знаю, что там произошло, но Айзек никого не убил. Он просто взял и отпустил старика и малышку. Они не сбежали, не спаслись случайно – что бы они могли противопоставить убийце? Нет, Айзек отпустил их намеренно. После чего убил трёх соглядатаев из Ордена, видевших его ошибку. И исчез сам. – Илен развёл руками. – Это было простое задание, даже новичку было под силу выполнить его. Жертвы, которые не могут сопротивляться…
Савьо вскочил, затем снова сел и вцепился в край сиденья. Айзек – предатель, сбежавший из Ордена. У лекаря кружилась голова. Всё, что сказал ему друг, было ложью. А если и не всё, то значительная часть. Раскаявшийся убийца действительно раскаивался, сбившийся с пути – действительно его потерял. Вмиг исчезла та злость на Айзека, что помогала держаться и хоть немного убаюкивать тоску и грусть, теперь даже за неё он не мог ухватиться. Айзек не был монстром, как и шептало Савьо сердце, он соврал ему, потому что… Почему? Этого Савьо пока не мог объяснить. Чтобы защитить от чего-то, вероятно.
– Но как такое произошло? – пролепетал Савьо. – Почему он пошёл против целого Ордена?
– Я не берусь судить. Саламандр, который видел Айзека ещё мальчишкой, говорил, что не удивлён тем поступком – рано или поздно это бы всё равно случилось. А я… А я, честно говоря, был в недоумении. Магистр забрал меня из Ордена и обучал в другом месте, так что я мало знаком с прочими учениками, но я видел пару раз Айзека. Он показался мне заносчивым, эгоистичным, жестоким. Да и слава о нём шла та ещё. Надежда всего Ордена – и такая оплошность! Великодушие было не свойственно тогдашнему Айзеку. – Илен помолчал, словно взвешивая, утаить ещё кусочек правды или сказать. Решившись, он продолжил: – Знаешь, когда Саламандр решил помочь вам, я был против, я испытывал неприязнь к Айзеку. А теперь признаю: ты сильно изменил его. Он сильно изменил себя.
– Но почему же он врал мне? – прошептал Савьо. – Зачем наговорил все эти страшные слова?
– Преследовал свои цели. А что это за цели – знает только он сам.
– Я должен найти его. Я должен понять, что произошло в тот день.
– Возможно, я говорю лишнее. Возможно, мне не стоит в это вмешиваться. Но… – Илен пристально посмотрел на Савьо. – Если действительно хочешь знать, спроси Кеану. Возможно, Айзек – только исполнитель плана. А его составитель – кто-то другой, желающий тебе добра не меньше.
Савьо потёр виски.
– Неужели Кеана что-то знала и столько времени молчала?
– Мотивы людей неисповедимы.
– Спасибо, Илен, – горячо прошептал Савьо. – Я нипочём не скажу, что это ты рассказал правду.
Ученик Саламандра рассмеялся.
– Они сами это поймут. Слишком простая задачка – найти источник утечки. Но я верю, что правду полезнее знать, даже если порой она кажется чрезмерной.
Тот давнишний разговор Савьо и сейчас отчётливо помнил, будто он произошёл вчера. Как и последовавшее за ним объяснение с Кеаной: целительница рассказала ученику всё без утайки – тот чудовищный план, что они затеяли с Айзеком ради спасения Савьо. Тогда лекарь жутко рассердился на старуху и своего друга и ушёл в ночь, никому не сказавшись и не захватив даже денег. Городок, в котором обосновалась Кеана на время обучения Савьо, был крохотным, затеряться в нём невозможно. Но лекарь знал, что мудрая предсказательница не пойдёт его искать, а магистр не позволит этого сделать Илену. Савьо нужно было время, чтобы побыть одному. Чтобы подумать и разобраться в своих чувствах, чтобы смириться с мыслью, что ради него Кеана пожертвовала Айзеком. Пусть это решение и далось обоим нелегко, но факт оставался фактом: Кеана отдала на растерзание жестокой, самовлюблённой сестре жизнь и даже саму душу Пса. А тот согласился и вряд ли долго раздумывал.
Савьо спрашивал себя, а поступили бы они так же, не будь он рождён с Даром? И ответ пугал его: Айзек бы сделал это в любом случае – тот настоящий Айзек, что обнаружился под слоями масок и обмана. Но Кеана – совсем другое дело. Савьо не был уверен, что целительница стала бы помогать или вовсе озаботилась бы его безопасностью, будь он обычным лекарем. Но у него был Дар, и это меняло многое. Савьо было не по нутру такое отношение, он не хотел, чтобы из-за него гибли и страдали.
Печальные размышления постепенно потушили злость, и Савьо начал задумываться о будущем. Он не сможет принять жертву Айзека и продолжить жить как ни в чём не бывало. Кеана говорила, что только рождённый с Даром способен убить Вларику, значит, Савьо сделает это, он вырвет друга из лап ведьмы и не успокоится, пока не добьётся своего. А для этого неплохо бы научиться сражаться – кто знает, какие препятствия и опасности встретятся на пути. На занятиях с Саламандром Савьо, чего уж таить, не слишком выкладывался, но теперь он возьмётся за это дело всерьёз. Савьо отплатит Айзеку верностью за преданность, благодарностью за доброту, он будет готов ко встрече с Вларикой.
С тех пор минул уже год. Жизнь Савьо заполнила важная цель, которая вела путеводной ниточкой вперёд и не позволяла отступать перед сомнениями. Он сделал выбор в пользу данного себе обещания, когда присоединился к Саламандру и Илену, а не остался с Кеаной. Савьо нужен был наставник, который научил бы преодолевать сложности и добиваться своего: магистр Ордена идущих по Дороге Крови казался идеален для этого. Разумеется, Савьо не мог считаться учеником Саламандра – да и боги его упаси стать одним из клана убийц! Савьо помнил предсказание Кеаны, что Дар может покинуть его, если душа зачерствеет и отвернётся от света. Но ещё лучше он помнил урок, преподнесённый рабством: нельзя делить мир на чёрное и белое, между ними – множество оттенков и нюансов, бесконечная игра света. Нет зла и добра, возведённых в абсолют, как ему хотелось видеть прежде. И каждый волен избрать путь по себе – где-то проявляя гибкость, а где-то отстаивая свои принципы до конца. Порой в шутку Саламандр говорил, что им в команде хватает двух головорезов, должен кто-то выступать и в роли совести, хотя этой самой совести порой становилось стыдно за свои поступки – прежний Савьо ни за что бы не решился на такое. Но прежний Савьо умер: не тогда, когда Уник пронзил ему грудь пыточным ножом, хотя эта рана всё ещё время от времени ныла, а когда Кеана рассказала ему правду.