Дорога войны
Шрифт:
Здесь, на отвоёванной с таким трудом территории, оставили врачей и возводили домики для госпиталя. Война вяло тянулась, наперекор зиме и снегам. Раненых было немного, и лекари, от нечего делать, принялись предлагать услуги следующим через перекрестье путникам – вскоре вести об этом разлетелись по округе, и в госпиталь потянулись больные да хворые. Одинокий форт со временем вполне мог превратиться в небольшое селение – но это потом, а пока Айзек застрял там, размышляя, не пора ли сбежать и прибиться к какому-нибудь отряду. Как можно скорее вернуться в гущу войны – эта мысль неотвязно зудела в голове. Пока Вларика не почувствовала
– Вижу, ты выкарабкался.
На пороге его палатки возник мужчина, его лицо казалось смутно знакомым.
– Мы встречались, но я не могу вспомнить, где…
Припадая на левую ногу, мужчина прошёл к ближайшей койке и опустился на неё.
– Не слишком удивительно, учитывая, в каком состоянии мы нашли тебя. То ли жилец, а то ли мертвец.
– Вы были среди подкрепления? – предположил Айзек, пытаясь ухватить воспоминание. Но нет – тогда было темно, да и соображал он не слишком хорошо.
– Я привёл тех, кто вытащил вас, идиотов, из ловушки.
Тон говорившего изменился: он и раньше не отличался приветливостью, сейчас же в нём прорезалось неприкрытое недовольство. Очевидно, спасение проворонивших врага наёмников не входило в планы командира. Значит, можно не рассыпаться в благодарностях – вояка не за тем здесь.
– Чем обязан визиту?
– Есть у меня к тебе разговор. – Мужчина помолчал, изучая Айзека. – Насколько ты оправился?
– Я в порядке.
Его пытались вербовать, но куда? Что-то настораживало Пса: быть может, странная, похожая и одновременно не похожая на военную одежда мужчины, серьёзность тона или взгляд. Была в этом командире некая опасность.
– Лекарь рассказал мне про твои шрамы. Рабство быстро учит жестокости и подлости. Как ты попал в рабы?
– Я не вполне понимаю, как моё прошлое связано с тем, где я сейчас.
Командир усмехнулся.
– Прошлое всегда рядом с нами. Насколько ты безжалостен?
– Насколько понадобится.
– Жизнь научила тебя выживать и хитрить. – Он помассировал искалеченную ногу. Айзек терпеливо ждал продолжения. – Мне нужны люди в небольшой отряд, который выполняет… особые задания. И никому никогда не рассказывает о них – если не хочет расстаться с языком.
– Особые задания? – Айзек поймал взгляд командира. – Насколько особые? Сплошь грязь, подлость и убийства?
Военный вздёрнул бровь.
– Разве не вся война про это?
– Но некоторые задания особенные даже для неё.
– Именно.
– Я могу отказаться?
– Да. Но захочешь ли? И куда пойдёшь? Снова в наёмное мясо? В землепашцы? Обзаведёшься жёнкой и детишками?
Айзек поджал губы.
– Вы так уверены, что я подойду вам?
– Выбирать между собственной смертью и чужой не так уж и сложно. Сдаётся мне, эту истину ты познал сполна. Да и не умеешь ты ничего, кроме как убивать, я вижу таких. Похоронить прошлое, спрятаться за безликой маской среди моего отряда – разве не этого ты ищешь? Кем бы ты ни был, рабом, наёмником – мне плевать. Я дам тебе возможность отомстить миру за всю боль и унижения.
Айзек молчал, уставившись в пол.
– За тобой придут к вечеру. Если будешь здесь – получишь избавление.
Командир встал и, не прощаясь, вышел. Пёс закрыл глаза и выдохнул сквозь сцепленные зубы. «Избавление». Да, такой отряд – надёжное убежище, но не слишком ли велика цена? Осознаёт ли он до конца, во что ввязывается?
Айзек с силой ударил по койке. И снова здравствуй, Дорога Крови. Старая мерзавка в новом обличье. Его искалеченная суть, пропитавшая душу отрава, от которой нет спасения. «Покуда бьётся его сердце» – кажется, так говорила Кеана.
Дверь открылась, и Савьо поспешно накрыл бумаги раскрытой книгой. Вошедшая Кеана то ли действительно не заметила его движения, то ли сделала вид.
– Ох, ну и погодка! Холод такой, на улицу носа не сунешь. Именно поэтому я выбрала Северное Королевство, моя сестра сюда нипочём не полезет, даже за целителем с Даром. Холод она ненавидит куда больше, чем тебя. – Предсказательница улыбнулась лекарю.
Савьо старательно улыбнулся в ответ и спрятал руки под стол, стараясь незаметно натянуть рукав на перехватывающий запястье платок.
– Значит, здесь безопасно.
Кеана кивнула. Тяжело ступая (годы брали своё, колдунья – не колдунья), она подошла к очагу и протянула руки к огню. На мгновение предсказательница замерла, словно прислушивалась к чему-то, а затем недовольно нахмурилась.
«Однажды я продолжу свой путь в одиночестве», – с горечью осознал Савьо. Порой Кеана знала лишнее – то, о чём он сам лишь успевал подумать, и часто совала нос в его дела, но без неё Савьо будет скучать, он привязался к доброй старушке.
– Не грусти. – Кеана, кажется, вновь прочитала всё по его лицу. – Рано или поздно пути всех расходятся. А я, поверь, сделала кое-что хорошее в жизни, так что заслужила тихую, спокойную старость где-нибудь в уютной избушке.
– Я буду навещать вас.
– Не будешь, – отрезала предсказательница. – Не ври самому себе. Поскучаешь какое-то время, а потом и думать забудешь. Будто у молодого парня нет дел, кроме как таскаться к доживающей свой век старухе!
Савьо угрюмо посмотрел на неё.
– Не споришь, и это правильно. – Кеана приблизилась к столу, Савьо тут же уступил ей место. – Возьми стул и садись рядом. Сегодня я хочу научить тебя кое-чему важному.
Лекарь послушно пошёл за вторым стулом.
– Молодым надо смотреть вперёд, – продолжила Кеана, словно рассуждая сама с собой, – проживать жизнь, а не цепляться за немощную старость других. У тебя столько ещё не сделано и не испробовано в этом мире, мой юный друг. И не спорь! Не думай, что раз побывал в плену на пару с Псом, спасся от работорговца и научился исцелять прикосновением, такой уж знаток жизни. Ты совершенно ничего не знаешь о ней. Потому что упустил несколько ценных вещей: любимая девушка, взаимное чувство, тихий вечер вдвоём с той, что будет дороже всех, единство душ и тел, детишки… ты можешь представить, какое это счастье – видеть, как они растут? А потом, когда поутихнет первая страсть, покой и уверенность в том, кто рядом с тобой, на долгие и долгие годы. Жена, сын, дочка, свой дом, своё дело – я про такие вот «мелочи», которые тебе пока не довелось испытать. Скажи, ты уверен, что это тебе понравится меньше, чем та дикая гонка, в которую ты пытаешься превратить свою жизнь?