Дорога войны
Шрифт:
– Как скажешь, любимый. – Ведьма коснулась его щеки, и в тот же миг боль отступила. – Кто бы мог подумать: наступил тот миг, когда ты сам позвал меня.
– Что ты хочешь за это?
– Ты знаешь ответ. Я хочу тебя. – Вларика приторно улыбнулась и провела пальцем по губам Пса. – Я была в ярости, когда ты попытался убить меня, а потом сбежал. Ты ведь знал, что это бесполезно, что слабому человеку не справиться со мной. Но всё равно попробовал. Зачем? Так надоело моё общество? Я мечтала как следует наказать тебя за проступок, когда найду. Но, похоже, у тебя невероятный талант наказывать самого себя, вляпываясь в одни
– Очень на то похоже… – покорно согласился Айзек.
Вларика одарила его насмешливым взглядом.
– Твои нелепые попытки бороться с целым миром… Твоё упрямство… Мне это нравится. Ты продержался дольше всех. Что тебе помогло? Верность Савьо? Врождённое нежелание подчиняться? Привитое учителем своеволие?
Айзек смотрел на ненавистную ведьму и молчал: ей не нужны были ответы, она жаждала говорить сама, ощущая превосходство. Сейчас она имела на то все основания, он сделал свой выбор, предпочёл опять оказаться во власти Вларики – только на этот раз совершенно добровольно.
– Ну а чуть приспичило, и ты прибежал за помощью ко мне, позабыв, как желал избавиться?
– Я не забыл. Но умирать я хочу ещё меньше.
Ведьма ощерилась в улыбке и схватила Айзека за подбородок.
– Всё такой же. Наглый, бесстрашный, дерзкий. Однажды это доведёт тебя до могилы.
– Поживём – увидим.
– Ну разумеется.
Ведьма притянула лицо Пса к решётке и поцеловала. И тут же знакомое ощущение чужой усталости навалилось на него – Вларика выпивала его силы. Насытившись, она выпустила Айзека, и он сполз, цепляясь руками за решётку, на пол темницы. Необоримая слабость наполнила тело, зато Вларика повеселела и подобрела. Опустившись возле Пса на корточки, она проворковала:
– Что ты с собой сделал? Новые отметины, опалённые брови и волосы, обожжённая кожа… – Ведьма дотронулась до шрама, пересекающего лицо Пса. – Хочешь, я уберу его?
– Нет…
– Почему? Боишься? Вряд ли ещё одно исцеление повлияет на многое – после того, как я спасла тебе жизнь. Твои лёгкие и горло отекли, а сердце едва не остановилось. – Ведьма достала из поясной сумки потемневшую бусину. – Магия крови. Понимаешь, что это значит? Ты намертво привязан ко мне. В прямом смысле: ты не переживёшь мою смерть. Не говоря о мелочах вроде зова, которому ты вряд ли сможешь сопротивляться, видений и прочих приятных мелочей. Ты помнишь, как это было с Савьо, ведь правда? – Айзек опустил голову. – Помнишь. Именно поэтому не позволил мне исцелить хромоту, предпочтя хлипкую надежду, что справишься сам. Полгода маяться с больной ногой – а в итоге всё равно оказаться в моей власти. Какая тонкая шутка богов! Круг замкнулся, Айзек, и тебе снова пришлось делать тот же выбор, вот только решение на этот раз изменилось. Ты знал, что был на краю. Даже больше, ты уже ступил за край, ни один врач в мире не спас бы тебя без магии. Так что теперь ты мой, Айзек, целиком и полностью.
– Я знаю, Вларика… – устало проговорил Пёс. – Шрам напоминает мне о долге кое-кому. И пока я не разберусь с этим, я хочу, чтобы он был.
– Твой учитель…
– Мой учитель…
– Будь по-твоему. Мне ты нравишься и со шрамами. Но вот над твоей обгорелой мордахой я всё же поработаю, когда восстановлю силы.
– Спасибо, Вларика.
– Не надо, не превращайся в покорную зверушку. Ты мне люб упрямым, огрызающимся Псом. Мне так нравилось укрощать тебя.
Айзек вздохнул и закрыл глаза. Уж слишком многим нравилось укрощать его и заставлять подчиниться.
Шаги в коридоре разбудили его на следующее утро. Решётка камеры распахнулась, и в колеблющемся свете факела Айзек увидел взявшего его в плен командира. На этот раз мужчина был одет в форму городской стражи, а за его спиной вытянулись два помощника.
– Тебя желают видеть, каратель. Немедленно.
Пёс молча поднялся с соломы и шагнул к выходу.
Безликая комната без окон, куда его привели, располагалась на первом этаже. Деревянный стол, несколько стульев и развешанные по стенам – словно для устрашения – старые ржавые кандалы. В помещении находился один-единственный человек: высокий худощавый мужчина с непримечательным лицом, даже светло-русые усы казались незначительным штрихом, не меняющим общего облика. Незнакомец пробежался по Айзеку внимательным, цепким взглядом.
– Так, значит, ты и есть предатель из числа карателей.
– Два крайне нелицеприятных слова в одном предложении, – усмехнулся Пёс. – Но да, это я. И предатель, и каратель.
Мужчина пододвинул один из стульев и сделал приглашающий жест, предлагая Айзеку сесть. Пленник оглянулся на своих стражей, но те замерли невозмутимыми статуями.
– Присаживайся, твои охранники не будут против. – Голос незнакомца был густым и приятно спокойным. – Разговор нам предстоит крайне интересный, незачем вести его на ногах.
Айзек опустился на стул, а мужчина устроился на краешке стола напротив. Изучающий взгляд, серый, без опознавательных знаков, мундир, ни единой лишней детали. Придётся смириться, что отгадать, кто же перед ним, Псу не удастся.
– Итак, Айзек, как ты умудрился наткнуться в огромном лесу на отряд партизан?
Пёс вскинул брови и оглянулся через плечо на командира. Партизаны? Похоже, в кои-то веки судьба решила быть благосклонной. Хотя, возможно, дело было вовсе не в нём, а в тех десятках людей, что он пытался вывести.
– Откровенности ради стоит заметить, что это они наткнулись на нас, господин…
Незнакомец улыбнулся тонкими губами.
– Ах да, боюсь, я не представился. Меня зовут Сегретто. И я твой собеседник на ближайшую вечность.
Айзек кивнул.
– В таком случае крайне приятно познакомиться. Но я действительно не имел понятия, что в лесу есть партизаны, господин Сегретто. Я впервые увидел посёлок и окружающие его леса… пару или чуть больше ночей назад.
Сегретто бросил вопросительный взгляд на разведчика, и тот неопределённо передёрнул плечами. По сути, так и было в действительности – их отряд случайно набрёл на беженцев.
– Ладно, опустим это. Гораздо больше меня интересует, почему вдруг каратель решил предать своих и спасти селян?
Айзек покачал головой.
– А вот тут начинаются сложности.
– Предлагаю избежать их и сказать правду.
– Именно в ней и есть вся сложность. – Пёс посмотрел в лицо военному. – Мой отряд попал в ловушку, и спасли нас, как ни странно, каратели. Их командир счёл меня достаточно подлым куском дерьма, чтобы отправить убивать мирных жителей. Но я оказался чуть лучше, чем обо мне думали, и не смог выполнить такой приказ. Вот и вся правда.