Дорога затмения
Шрифт:
— Хозяин, — сказал Руджиеро, выпрямившись, — куда же ей деться? Китай позади, но в Персии тот же ужас. То, о чем здесь знают по слухам, мы видели своими глазами. Вот вы и тоскуете.
— А тебе не тоскливо?
— Я не такой, как вы.
— Нет, — кивнул Сен-Жермен.
Воцарившееся молчание ни одному из них не показалось неловким. Давним товарищам вовсе не обязательно разговаривать, время от времени можно и помолчать. Однако если хочешь что-либо для себя прояснить, то выжидать тоже не обязательно, и потому Руджиеро
— Зачем колдуну из Канпура нужна чужая земля?
— Для заговоров. Мусульмане давно зарятся на Европу. — Сен-Жермен провел рукой по стене и брезгливо стряхнул с пальцев пыль. — Заклятия могут способствовать тому, кто идет с войной.
— Заклятия?
— Это всего лишь догадка. — Сен-Жермен поморщился. Одна паутинка была особенно липкой. — Стены надо бы протереть уксусом. Иначе в наши реторты налетит всякая дрянь.
— Но при чем тут земля? — не отставал Руджиеро, и его хозяин вздохнул, ибо разговор заходил в туманную область.
— Земля ни при чем. Она лишь опора. Главное — вера и ритуал. Помнишь собирателя трав из Британии? — Руджиеро не помнил, но на всякий случай кивнул. — Он собирал и образчики почв. И когда предводитель его клана собирался захватить какой-нибудь остров, старик творил заклинания над соответственной щепоткой земли. Иногда это помогало. Кстати, и в оборонительном смысле. Враги лет пятнадцать их осаждали, но не смогли захватить.
Что собирался сказать Руджиеро, осталось неясным, ибо в комнату вошел главный евнух владелицы дома Бхатин. Он был высок ростом и очень хорош собой; впрочем, лицу его явно недоставало любезности.
— Почитаю за честь сообщить, — бесстрастно сказал евнух, — что госпожа моя желает тебя навестить.
Сен-Жермен уже беседовал с родственницей раджи, но, можно сказать, вслепую. Беседа шла в помещении, разделенном надвое узорчатой ширмой. Так диктовал обычай, от которого, очевидно, собирались теперь отступить.
— Я рад, но… здесь нет ширмы, — заявил он на всякий случай. — Правда, сейчас в комнате довольно темно.
— Госпожа желает тебя видеть, — повторил евнух. Голос его был высоким и чистым. — Твой слуга останется здесь, как и я.
Приказы не обсуждаются, и Руджиеро кивнул, показывая, что уходить не намерен.
В прихожей послышался звук легких шагов, и в комнате появилась сестра повелителя княжества Натха Сурьяратас. Темный янтарь ее глаз безошибочно отыскал Сен-Жермена, и женщина поклонилась ему.
Сен-Жермен поклонился в ответ, досадуя, что не успел поприветствовать даму первым.
— Рани…
— Нет, — твердо сказала владелица дома. — У меня нет мужа, детей, это звание не про меня. К тому же я от него отказалась. — Взгляд ее темных глаз был ясен и строг. — Значит, вы и есть тот человек, которого мне повелели принять. Что ж, чужеземец, добро пожаловать в дом.
— Благодарю за гостеприимство. Оно превосходит все мои ожидания.
На предварительном
— Мы оба знаем, что это не так, — улыбнулась женщина. — Дом мой скромен, удален от дворца, в нем царят скука и запустение. Впрочем, человеку, занимающемуся научными изысканиями, возможно, и нужен именно такой уголок. Персоне светского толка я бы, конечно, отказала.
— Простите меня, ра… — Он осекся. — Как же мне следует вас называть?
— Просто Падмири. — Евнух беспокойно пошевелился, но владелица дома не обратила на это внимания. — А вы, чужеземец? Как ваше имя? В прошлую нашу встречу я плохо его расслышала.
— Сен-Жермен. Это одно из имен, на которые я привык откликаться. — Он вновь поклонился и указал на царивший вокруг развал. — Я хочу извиниться за беспорядок. Мне следовало бы продемонстрировать вам, что я умею, однако…
— Но вы, надеюсь, позволите мне приходить сюда иногда?
Вопрос был задан словно бы вскользь, и Сен-Жермен поспешно ответил:
— Ну разумеется. Это ведь ваш дом. — Он прикусил язык, однако бестактная фраза была уже произнесена. Индианка нахмурилась.
— Не в моих правилах кому-либо навязываться, — сказала она. — Если мое присутствие нежелательно, я докучать вам не стану.
Сен-Жермен умоляюще вскинул руки.
— Нет-нет, уважаемая Падмири. Вы неправильно истолковали мои слова. Вы вольны навещать меня в любое удобное для вас время именно потому, что, вселившись в ваш дом, я вместе со своими вещами словно бы сделался его частью и нахожусь полностью в вашем распоряжении, благословляя вас за проявленную ко мне доброту.
Витиеватость сказанного успокоила Бхатина, озадачила индианку, а самого Сен-Жермена заставила внутренне передернуться. «Вот до чего дошло дело, — сказал он себе. — Ты разучился беседовать с порядочными людьми».
— Ладно, — после короткой паузы кивнула Падмири. — Поговорим о другом. Скажите, Сен-Жермен, почему мой брат принимает в вас такое участие? — Переливчатый дымчато-сердоликовый шелк ее юбки прекрасно гармонировал с просторной красновато-коричневой блузой.
— Я не совсем уверен, — пробормотал Сен-Жермен, не зная, какого ответа от него ожидают, — но думаю, что какое-то отношение к этому имеют драгоценные камни, которые он купил у меня.
— Драгоценные камни? — Падмири произнесла это так, словно речь шла о чем-то не достойном упоминания.
Сен-Жермен попытался прояснить свою мысль.
— Думаю, он не прочь совершить еще одну сделку. Во всяком случае, мне был сделан подобный намек.
— А у вас они есть — эти камни? — Владелица дома казалась разочарованной и подняла руку, давая знать евнуху, что беседа подходит к концу.