Дорога
Шрифт:
– А как это – вести себя в поездке достойно?
– Не пьянствовать, не интересоваться западным образом жизни, не скупать в магазинах все подряд, чтобы потом на Родине перепродавать, не посещать кинотеатры, где показывают порнофильмы, не покупать порнографические журналы, не заглядываться на проституток, не клянчить сувениры, в частных беседах пропагандировать советский строй и всячески соблюдать моральный облик советского человека.
– И что, наш Андрей все это выполнял?
– А как же! Не пьянствовать ему легко, он вообще почти не пьет, ведет здоровый образ жизни. Порнографией не интересуется,
– Это как же?
– Так они – настоящие дети своих родителей, только о благосостоянии и думают и, кроме шмоток, вообще ни о чем говорить не могут. Как только узнали, что братец за границу едет, так и накинулись на него, целые списки приволокли, дескать, купи обязательно. А он их до того не любит, сестер-то своих, ну до того не любит, что послал их чуть ли не матом и сказал, что ему деньги командировочные выдают в маленьком размере, только-только на пропитание хватит, и работы у него будет много, так что времени бегать по магазинам у него не останется, и вообще он не собирается заниматься этой дребеденью, и пусть они все от него отстанут. Сестры обиделись ужасно. Но результат есть результат: в поездках Андрей Сергеевич Бегорский ведет себя как настоящий советский человек, руссо туристо, облико морале.
– Как ты сказал?
– Не обращай внимания, это кино одно было в СССР, я как-то смотрел, вот и запомнилось.
– Об чем базар, хлопцы? – раздался сверху веселый голос Ветра. – Я тут на подлете краем уха услышал, как вы мою любимицу Аэллу поминаете. Что, есть новости?
– Господи! – испугался Ворон. – Откуда ты взялся? Я тебя обычно за версту чую, у меня от тебя перья на макушке шевелятся, а сегодня ты подкрался, яко тать в нощи. На цыпочках летел, что ли?
– Да нет, я обычным шагом, то есть лётом. Просто ослабел в дороге.
– А ну, взвихрись как следует, – скомандовал Камень.
Ветер напрягся и сделал мощное движение, но на огромном старом дубе, на котором так любил сидеть Ворон, даже листья не зашевелились.
– Да-а, брат, – огорченно протянул Камень. – Силенок-то совсем не осталось. Где ж ты так поистратился?
– Через лес пробирался, листва густая, веток много, вот они меня всего и ободрали. Места живого не осталось.
– Чего ж ты через верх не летел? – поинтересовался Ворон. – Через верх-то быстрее получается, и не обдирает никто. От врагов, что ли, прятался?
– Ну прямо-таки от врагов! Тепло нес нашему подагрическому другу, порадовать хотел, погреть, полечить. А наверху-то холодно, там все мое тепло, с таким трудом накопленное, враз выдует. Вот я и старался, пробирался низом, хотел как лучше.
– А получилось, как всегда, – с сарказмом заключил Ворон. – Эк тебя расколбасило. И силы растерял, и тепло не донес. Бестолковый ты, пользы
– Не надо так, – заступился за Ветра Камень. – Ты всегда только о пользе думаешь. А радость общения? Мы же Ветер любим не за то, что он меня лечит. Он веселый, энергичный, он всегда в нашу жизнь вносит позитив.
– Ага, – хмуро откликнулся Ворон, – много он нам позитива сегодня принес.
– И принес! – отозвался Ветер. – Я принес вам хорошую новость. Я Змея видел. Он жив-здоров, чего и вам желает. Прекрасно выглядит, совсем не постарел.
Камень помертвел от ужаса. Неужели Змей где-то рядом притаился, слушает рассказы Ворона, а Ветер его увидел, и сейчас Ворон обо всем узнает! Вот скандал-то будет!
– Где? – насторожился Ворон. – Где ты видел эту сволочь чешуйчатую?
– В Альпах. У него там курортный роман с какой-то симпатичной ужихой.
Камень с облегчением перевел дух. На этот раз пронесло! Неужели Змей за такое короткое время успел до Альп добраться? Впрочем, чему удивляться, он же легко проникает в любую точку не только времени, но и пространства. Камень испытал легкий укол ревности: вместо того чтобы вместе слушать сериал и обсуждать, Змей увлекся какой-то девицей, ему романтические отношения дороже старой дружбы. Обидно.
– Роман? – в голос загоготал Ворон. – Да кому нужна эта аскарида противная? Какая уважающая себя ужиха будет связываться с этой вонючей канализационной трубой? Я тебя умоляю! Небось он за ней увивается изо всех старческих сил, а она от него нос воротит, вот и весь роман.
– Не будь злым, – примирительно произнес Камень. – Оставь Змея в покое. Что тебе до него? Жив-здоров – и хорошо.
– Оставить в покое?! – взвился Ворон. – Ты уже забыл, как этот глист-переросток…
– Кончай разборки, братаны, – перебил его Ветер. – Лучше про Аэллу мне расскажите.
– Чего тут рассказывать? – недовольно проворчал Ворон. – Мужик ее бросил. Шишка из облисполкома. Вот и все мои рассказы.
– Так ты что, ничего не узнал? – возмутился Ветер. – Меня вон сколько времени не было, и ты за это время ничегошеньки про мою чудесную Аэллочку не выяснил?
– А я тебе не нанимался про Аэллу сериал смотреть! – отпарировал Ворон. – У нас с Камнем другие герои, а Аэлла только случайно попадается. Хочешь смотреть про Аэллу – иди вон к своему дорогому Змею, к этому недобитому выползку, кланяйся ему в ножки, может, он по доброте душевной тебе пособит. Хотя откуда у этой ядовитой скотины душевная доброта? С ним свяжешься – наплачешься.
– Вообще-то Ветер прав, – вмешался Камень. – Забросили мы Аэллу совсем. Она у нас, конечно, не главная, но все-таки определенную роль в жизни Романовых играет. Пора ее навестить. Ты слетай, поищи там, что поинтересней.
– А ты не командуй, – обиделся Ворон. – Я сам знаю, чего и где мне смотреть. Полечу я от вас, злые вы.
Он гордо расправил крылья и плавно взмыл в воздух.
– Чего это он? – недоуменно спросил Ветер, глядя вслед удаляющемуся Ворону. – Сердитый какой-то сегодня. Какая вожжа ему под хвост попала?
– Эта вожжа называется Змеем, – с усмешкой объяснил Камень. – Наш Ворон его так ненавидит, что даже одно только упоминание о Змее приводит его в ярость. Ты, дружок, испортил ему настроение надолго.