Дорога
Шрифт:
– Лелечка, что случилось? – обеспокоенно спросила Люба. – Ты что-то ищешь? Может, я знаю, где это лежит?
– Кофточку ищу, – коротко ответила Леля.
В душе у Любы шевельнулась недобрая мысль, но она постаралась отогнать ее.
– Какую кофточку?
– Мою любимую, голубую. И куда я ее засунула? Ты не видела, мам?
– А зачем она тебе? Завтра в школу ты наденешь форму. Эта кофточка для лета, зимой в ней слишком холодно. Или ты собираешься в ней спать? – Люба постаралась перевести все в шутку.
– Нет, она мне не нужна. Но она всегда висела в шкафу, на плечиках,
В голосе девочки было такое отчаяние, что у Любы сжалось сердце. Она присела на корточки перед дочерью.
– Лелечка, прости меня, пожалуйста, я очень виновата перед тобой. Я дала эту кофточку Ларисе.
– Ларисе?! – в ужасе воскликнула Леля. – Зачем?! Зачем ты ей отдала мою любимую кофточку?
– Я не отдала, я дала ее на один день. Только на один день, чтобы она один раз ее надела. Пойми, Лелечка, у тебя так много красивых вещей, которых у Ларисы никогда не будет, а ей ведь тоже хочется носить красивую одежду. Она такая же девочка, как ты сама, ей тоже, как и тебе, хочется хорошо выглядеть, и ей, точно так же, как и тебе, очень нравится эта голубая кофточка. Лариса сказала, что у нее есть мечта: хотя бы один раз в жизни надеть эту кофточку и побыть такой же красивой, как ты. Я подумала, что до весны тебе кофточка не понадобится, и дала ее Ларисе на один день. Только на один день. Она один раз ее наденет, походит в ней перед зеркалом и вернет.
– А если она ее порвет?
– Она не порвет.
– А если она ее испачкает?
– Не испачкает. А даже если и так, я ее постираю и поглажу, и она будет как новенькая.
– А если она ее не отдаст?
– Ну почему же не отдаст? Отдаст. Завтра же, – уверенно ответила Люба, хотя на самом деле ни в чем не была уверена, кроме одного: злосчастную кофточку взяла Лариса. – Прости меня, доченька, я должна была попросить у тебя разрешения отдать твою вещь. Но я подумала, что ты не станешь возражать, потому что ты ее все равно пока не носишь.
Леля с трудом успокоилась и улеглась спать, а Люба вернулась к недоглаженному белью. На душе было паскудно, она все пыталась мысленно выстроить предстоящий разговор с бабкой Кемарской и ее внучкой, чтобы разрешить ситуацию с наименьшими потерями и без взаимных обид.
На другое утро Люба вышла пораньше, чтобы успеть зайти к соседям. Лариса только-только встала и открыла дверь заспанная и неумытая.
– Тетя Люба? – хмуро сказала она вместо приветствия.
– Ларочка, я на минутку, – мило улыбнулась Люба. – Леля заметила, что ты взяла кофточку, и очень расстроилась. Давай вернем ее назад.
– Но я ее даже еще не надела ни разу!
Лариса и не думала ничего отрицать, и от этого Любе сразу стало легче. Значит, девочка не воровка, она просто дурно воспитана и не понимает, что нельзя брать чужое без спроса.
– Тогда надень, – предложила Люба. – Надень прямо сейчас, мы с твоей бабушкой
– А если бы я спросила, она бы разрешила? – прищурилась Лариса.
– Наверняка, – заверила ее Люба.
Из кухни выползла Татьяна Федоровна, которая готовила завтрак под громогласное радио и звонка в дверь не услышала. Узнав, в чем дело, она заохала и замахнулась на внучку рукой с зажатой в ней ложкой, выпачканной сметаной.
– Я тебе дам – чужое брать! Я тебе покажу! Управы на тебя нет! Вся в отца, ну вся в отца, тот супостатом и душегубом оказался, а ты воровкой выросла.
Любе стоило немалых усилий успокоить пожилую женщину и убедить ее, что все в порядке, ничего страшного не случилось, но кофточку надо вернуть и больше ничего без спроса не брать.
– А вы сами сказали, что мы с Лелькой вашей как сестры! – вдруг заявила Лариса. – А сестры друг у друга разрешения не спрашивают, берут, что им надо, и все. Пусть она приходит к нам и берет у меня что хочет. Пожалуйста. Мне ничего не жалко. А ей жалко стало, да? Вы сами сказали, что она до весны эту кофточку носить не будет, потому что холодно. А я холода не боюсь, я бы поносила ее сама, пока Лелька не носит. Что ей, жалко?
Люба снова принялась объяснять, что дело не в этом, а в том, что нельзя брать чужое, не спросив разрешения. И, кроме того, Лариса всего год назад перенесла пневмонию, поэтому должна беречься и не простужаться. Эта тонкая летняя кофточка для зимы ну никак не годится, и носить ее в морозы категорически нельзя. Кончилось все тем, что Лариса принесла кофточку, изрядно помятую, и швырнула прямо на пол со словами:
– Да подавитесь вы своей кофтой! Она мне сто лет не нужна! Вот мой папа выйдет из тюрьмы и купит мне сто таких кофточек и даже еще в сто раз лучше.
Судя по виду Лелиной любимой одежки, Лариса выносила ее из квартиры Романовых, скомкав и засунув под свитер, который был на ней надет накануне. Взять вещь из комнаты Лели она могла только тогда, когда Родислав вышел, чтобы поговорить по телефону, а Люба с дочерью убирались в кухне. После этого соседи сидели еще полтора часа, пока не закончился фильм! Понятно, что многострадальная кофточка утратила товарный вид.
Люба молча подняла комок голубого трикотажа и вернулась домой. Леля уже завтракала на кухне.
– Лариса вернула кофточку, вечером я ее постираю, и ты снова сможешь повесить ее в шкаф и любоваться каждый день.
– Я не хочу, – печально ответила Леля.
– Чего ты не хочешь?
– Ничего не хочу. И кофточку эту не хочу. Пусть Лариса ее забирает и носит. Мне она больше не нужна.
Люба оторопела. Сколько нервных клеток ей пришлось потратить за вчерашний вечер, минувшую ночь и сегодняшнее утро, продумывая линию поведения с соседями, чтобы никого не обидеть и ни с кем не поссориться, а оказалось, что эта тряпка никому не нужна – ни Ларисе, пренебрежительно швырнувшей ее на пол, ни Леле, добровольно отказавшейся от любимой вещи.