Дорога

Олди Генри Лайон

Бродяга оторвался от перевязки, сунул клешню за пазуху, извлек оттуда скрученный в трубку лист бумаги и многозначительно помахал им в воздухе.

– Кто подписывал?
– осведомился Анхиз, почесывая волосатую грудь, уже начинающую седеть.

– Медонт, - немедленно ответил бродяга.

Рядовой Анк Пилум отодвинулся в тень забора, стараясь не привлекать к себе внимания, и подумал, что бродяга ведет себя как-то странно. До того эта мысль почему-то не приходила ему в голову. Или приходила, но заблудилась и только сейчас выбралась к месту назначения. Поздно, наверное...

– Я

беса брать не пойду, - задумчиво покачал головой Анхиз.
– У меня все Пауки в разгоне. Предупреждать надо. Заранее... Из ветеранов человек пять-шесть, три метателя, и эти...

Он махнул рукой в сторону скорчившегося рядового. Махнул пренебрежительно, но с некоторой симпатией.

– И этих, рекрутов необученных, дюжина... Их учить да учить, а обкатанный бес две трети угробит, пока свяжем. Право Правом, а зря людей губить не дам. Ни сырых, ни прочих.

– Брось труситься, - жестко сказал бродяга, облизывая пересохшие губы. Язык у него был длинный и узкий.
– Женщину брать будешь. Дочь Архонта, жрицу Леду. Из охраны - кормилица да чернокожий у задних ворот. Но ветеранов возьми. Мало ли...

– A беса там не окажется?
– с сомнением в голосе поинтересовался Анхиз.
– Случайно... Иначе чего ты ко мне пришел, а не к Блюстителям? По старой памяти? Прошлый Пустотник присоветовал?

– Беса не окажется. Но может оказаться. Улавливаешь разницу? И к тому же... Хочу, чтоб присмотрелся ты... До завтра - нет, до послезавтра - у тебя все сползутся? Подумай...

– Кто?
– центурион поправил сползший ремень поножей на левой голени.
– Имя? Округ?

– Марцелл из Западного. С разрешения Совета. Бумаги пришлют с нарочным.

– Это который?..
– начал было центурион, но замолчал, видимо, что-то припоминая и прикидывая.

– Соберутся, - наконец сказал он.
– Тут многих собирать придется. Но - возьмем. Что еще?

– Все, - сказал бродяга.
– До вечера все.

...Центурион застыл в воротах и долго глядел вслед ушедшему. Осмелевший Анк Пилум подковылял к нему и встал за спиной.

– Разрешите обратиться?

– Валяй, - буркнул нахмуренный Анхиз.

– Кто это был?

– Это? Деревня ты... Это Даймон. Новый окружной Пустотник. Они к нам частенько захаживают. По делу...

– А-а-а...
– испуганно закивал рядовой, остолбенело косясь на собственную забинтованную ногу.
– Демон... Ясно...

– Да?
– равнодушно спросил Анхиз.
– Вы их так называете?..

2

Рыба утку спросила: "Вернется ль вода,

Что вчера утекла? Если да - то когда?"

Утка ей отвечала: "Когда нас поджарят,

Разрешит все вопросы сковорода".

Гиясаддин Абу-л-Фатх Хайям ан-Нишапури

3

Я опоздал. Целый день мне было не по себе, я никак не мог дождаться уговоренного часа, и не дождался, ноги сами принесли меня к знакомому забору, знакомой калитке - и все же я опоздал.

Позднее я часто размышлял над тем, что могло бы случиться, приди я вовремя. Возможно, Пауки изловчились бы уволочь спеленутого Марцелла куда положено. Возможно, я сумел бы пробиться и ушел бы в бега, так и не столкнувшись с Пустотником Даймоном лицом к лицу. Или мы встретились бы с ним посреди улочки, где пыль к тому времени успела бы скататься в кровавые шарики, - и то, что произошло потом, на арене, состоялось бы сразу, а конец мог бы оказаться совсем иным...

Видимо, сказалась общая безалаберность судьбы, которая, как известно, слепа и способна на самые нелепые поступки. Я, наверное, пользовался особым расположением Ее Капризности, пользовался в течение всей своей жизни - если даже иметь в виду не только бесовскую ее часть, нудную и бесконечную, но и те, остальные жизни, кричащие во мне незнакомыми словами, захлебывающиеся в сухом змеином шорохе Зала. Их лица пока прятались под раскрашенными масками, и я не мог, хотел и не мог крикнуть: "Маска, я вас знаю!"

Я их не знал. И расшалившаяся судьба тасовала колоду.

...Сначала я увидел калитку, сорванную с петель. Вокруг было обилие следов, словно множество людей долго топталось на одном месте, не решаясь войти... А у порога валялся обрывок толстой веревки с узлом на конце. Таких узлов я никогда не встречал, и тем более не вязал.

Узел мне не понравился.

Сад оказался на удивление нетронутым, хотя я ожидал совсем иного. И сад, и дом, и убранство комнат - я внимательно осматривал все, крадучись вдоль стены и заглядывая в окна, но дом был пуст, спокоен и невозмутим, от мрамора лестницы до перламутровой плитки знакомого зала, где стояли упакованные вещи, у зеркала лежал забытый в спешке черепаховый гребень с инкрустацией, а на полу блестел обнаженный кинжал Зу Акилы.

Маленький изящный кинжал, с волнистым лезвием, с чеканкой по клинку... и лезвие слегка отсвечивало красным. Все остальное было в полном порядке.

– Эй, приятель!
– окликнули меня от калитки. Я обернулся и сквозь розовые кусты разглядел худого невысокого человека в синем плаще, усыпанном блестками. В руке он держал обломок толстой палки, видимо, только что подобранный.

Я направился к нему, и после первого шага сразу понял, что это Пустотник. Не мог не понять. Как и он не мог не чувствовать, что перед ним - бес. Я сделал еще один шаг. И еще один.

– Грабить пришел?
– спросил Пустотник, доставая из-за пазухи деревянную флягу.
– Выпить хочешь? Угощаю...

Он явно делал вид, что ничего не произошло. Шел себе человек, увидел открытую дверь в сад, а там уже другой человек околачивается, и никак не похожий на хозяина - отчего бы не похмелиться двум хорошим человекам? Глядишь, чего и обломится...

Я принял предложенную игру. Пусть от нее за стадию разило фальшью и притворством - я подошел к нему и отхлебнул из протянутой фляги. Молча. Я не знал, что говорить. И то, что плескалось во фляге, не было вином.

– Пей, пей, - заявил неправильный Пустотник, усаживаясь на приступочку и вертя в пальцах свою дурацкую палку. Я никак не мог понять издевается он надо мной или преследует какую-то одному ему известную цель. Приходилось ждать.

– Пей, приятель... Тут до тебя уже успели. Пауки, знаешь ли, ребята жареные... Палку видишь? Так она подлиннее была, а к концу железяка прикручена - плоская, вроде листа с того дерева... Здоровенная, острая, зараза... как называется-то? И не выговоришь...

– Ассегай. Варварский дротик.