Дорогами Фьелланда
Шрифт:
— Я пришла поговорить о брачном договоре, — с ходу заявила она, боясь, что решительность ей изменит.
— О, — Кайтон, казалось, смутился, — а разве… в смысле, при чем тут я?
— Это касается твоего брата, — поспешно добавила Эринна, сообразив, что он мог неверно истолковать ее фразу. Будь проклят ее бестолковый язык! Иногда ей казалось, что они втроем запутались в паутине из неверно истолкованных слов и поступков, притом чем больше они старались не ранить друг друга, тем сложнее все запутывалось. Кайтон был ей очень дорог. Его своеобразная красота давно перестала ее пугать. Но Аларик… Когда
— В общем, Ивейн собрался жениться.
— Правда? — в голосе Кайтона слышалось неподдельное изумление.
— На Астрид, воспитаннице Ольгерда.
— Серьезно?! — теперь к изумлению добавилась радость.
Эринна недоверчиво посмотрела на друга. Вообще-то она ждала возражений. В последние дни Кайтон был на редкость угрюм. Зато теперь его настроение улучшалось прямо на глазах.
— Ты не шутишь? — Кайтон шагнул к ней, глаза его радостно блестели. — Быть не может! Ура! Да здравствует свобода!
Эринна тоже не могла удержаться от улыбки:
— Радуешься освобождению от братских обязанностей?
— Еще бы! Конец моим волнениям! Рядом с такой женой, как Астрид, у Ивейна не останется времени, чтобы творить глупости! Да она и не позволит. Я свободен! Свободен!
Подхватив Эринну, он закружил ее по комнате. Потом вдруг осекся и резко отпустил. Она оглянулась.
Разумеется, Аларик выбрал именно этот момент, чтобы появиться на пороге. На лице его витало печально-задумчивое выражение. «О нет!» — мысленно простонала Эринна. Ну почему она вечно оказывается в двусмысленно-неловком положении?
— Мой брат женится! — выпалил Кайтон, на всякий случай отступая подальше от девушки.
— Думаю, Ольгерд будет не против, — кивнул Аларик.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал Кайтон, незаметно отступая к двери. — Такое счастье нужно хорошенько осмыслить!
— Нет, останься, пожалуйста, — удержал его Аларик. — Я как раз хотел поговорить с вами обоими. И Вала это касается тоже. Он сейчас придет.
Все трое, выслушав рассказ Аларика о визите к пленному чародею, погрузились в раздумья.
— Эштон сказал, что мог бы мне помочь. Ритуал можно провести в здешнем храме, где магические потоки помогут ему собрать достаточно сил. Он фактически обещал сделать это… в обмен на свою свободу.
— Согласен, — подумав, ответил Вал.
— Согласен, — сказал Кайтон, — при условии, что мы с Валом будем присутствовать. Этот Эштон скользкий, как жаба. Кто-нибудь должен за ним присмотреть.
— Эринна? — спросил Аларик, едва решаясь взглянуть на нее.
Ему было мучительно стыдно. Когда-то он обещал, что не попросит ничего, что могло бы повредить ее чести. Теперь он фактически заставил ее выбирать между ним и долгом перед ее отцом.
Эринну, как оказалось, занимали совсем другие мысли:
— Это ведь может быть опасно, — прошептала она еле слышно. Подняла глаза — и для Аларика остальные собеседники и убогое пространство землянки словно канули в небытие. Все исчезло, кроме ее лица, нежно светившегося в полутьме.
— Если ты собираешься сделать это ради нас с тобой… — голос Эринны окреп, в нем послышался вызов: — Знаешь, я люблю тебя, и буду любить, даже если ты останешься темным магом еще на сто лет!
Аларик молча сжал ее руки в своих, а Кайтон смущенно поднялся:
— Мне, право, неловко, но так и хочется сказать «наконец-то!», — пробормотал он и предпринял стратегическое отступление к сундуку, чтобы налить всем клюквенного морса, за неимением лучшего. Местную водку, по его мнению, можно было использовать только для чистки сапог.
Глядя девушке в глаза, Аларик отрицательно покачал головой:
— Я думал об этом после разговора с Ульвой. Нет, это не только для тебя. Я не могу больше оставаться кьяри.
— Тогда я согласна, — тихо кивнула она. И, спохватившись, добавила: — Только при условии, что Эштон никогда не появится в окрестностях Серентиса! — на один миг в ней снова проснулся дипломат и советник Данатора.
— Раз мы так единодушны, предлагаю перейти к практическим вопросам, — сказал Кайтон, прихлебывая морс. — Храм ночью не охраняется, проникнуть туда будет несложно. Досадно, что ночи здесь такие светлые! Учтите, что завтра-послезавтра сьерги собираются выступить в поход, и пленников, то есть нас, скорее всего, потащат с собой!
— Значит, у нас остается только сегодняшняя ночь.
— Сделаем так…
Четыре головы сблизились над чурбаком, заменявшим в землянке стол. Снаружи серая тень, неслышная и почти невидимая в сумерках, крадучись, сползла с худой крыши и исчезла в зарослях бурьяна позади землянки. Качнулись метелки травы, что-то прошуршало — и все стихло.
То, что сьерги довольно почтительно обращались с «матэнэн» и не запирали пленников в колодки, вовсе не значило, что они оставляли их без присмотра.
Глава 32
Северная прозрачная ночь не погружала во мрак окружающие предметы, но лишала их цвета и жизни. Все в ее свете казалось призрачным, нереальным: четкие тени от шатров и палаток, частокол высохших мертвых сосен на окраине городища, узкая крутая тропа к храму, обильно заваленная камнями. Кое-где из-под них проступали древние ступени, истертые до гладкости. Висевший в небе месяц, кривым когтем зацепившийся за небосвод, подсвечивал пятерым путникам дорогу, черные тени скользили перед ними по тропе.
Им легко удалось вытащить Эштона из поруба и пробраться вглубь городища, где позади пещеры начинался путь к храму. Всю ночь напролет перед обсидиановыми воротами Форлатта тлели костры и дежурили часовые, но они должны были защищать лагерь от тьмы, которая могла просочиться из леса, а не следить за обитателями города.
Аларик, Эринна, Эштон и Кайтон с Валом, глаз не спускавшие с пленного мага, спешно поднимались по тропе. Они старались идти тихо, чтобы ни один камень не выскользнул из-под ноги и не наделал шума. Вскоре перед ними поднялась каменная махина храма. Сейчас он сплошной непроницаемо-темной массой нависал над их головами, но Аларик внимательно изучил его еще днем и запомнил, где удобнее пройти к воротам.