Дорогая агония
Шрифт:
– Моя мама всегда хотела дочку. Она говорила, что у нее будет две, когда оба её сына женятся.
– У Бернарда была жена?
– Он был помолвлен, когда ему диагностировали рак.
– Должно быть его невеста была опустошена.
– Я бы не сказал. Она ушла от него спустя месяц после того, как он рассказал ей, что болен.
Мне никогда не нравилась Сара. Она всегда казалась мне эгоистичной и больше заботилась о своем собственном благополучии, чем о чьем-либо другом. К сожалению, мои подозрения подтвердились.
– Она
Я вижу сочувствие в выражении её лица. Она опечалена из-за меня. Из-за моей потери.
– Мне очень жаль, что ему пришлось пройти через это. Как будто получить известие о раке было недостаточно.
– Он чувствовал себя одиноким. Я ненавидел видеть брата в таком состоянии, но с одной стороны хорошо, что она прекратила их отношения в самом начале болезни, а не ушла, когда его состояние ухудшилось.
Вот чего я хочу от Розы. Чтобы она ушла прежде, чем ухудшится мое состояние. Ушла на моих условиях, когда я скажу. Не уйти, когда мне будет уже совсем плохо, потому что она не может справиться с моей болезнью. Бернарду было так больно, когда Сара бросила его. Я не могу пройти через это с Розой, даже если наши отношения сугубо платонические. Ей скоро будет двадцать три. Самый расцвет сил.
Если мне повезет, или не повезет, в зависимости от того, как посмотреть на это, и мое здоровье не будет стремительно ухудшаться, Роза может провести со мной до трех лет по нашему соглашению. Половина третьего десятка. Потраченных на меня. Неправильно ли с моей стороны удерживать её в то время, как она могла бы найти мужа? Возможно завести семью? И жить счастливо?
Она тепло улыбается.
– Надеюсь, что находясь сегодня на кухне и готовя семейные рецепты, напомнит тебе о счастливых временах, которые ты делил с семьей. Итак, что в рождественском меню?
– Кажунское запеченное филе индейки с заправкой из халапеньо, кукурузного хлеба, сладкого картофеля, Кажунская кукурузная запеканка, Кажунская фасолевая запеканка, соус из клюквы и халапеньо и клюквенные маффины.
– Много кажунского. И много еды для нас двоих.
– Невозможно приготовить рождественскую еду, как эту, для двух человек.
– Мы должны пригласить Вейл.
– У Вейл свои планы.
Роза жила с ней три года. Она должна знать об этом.
– Какие планы?
– У нее есть особенный друг, с которым она проводит праздники.
Роза хмурится.
– Я всегда думала, что она проводит их с тобой.
– Мы обмениваемся подарками прежде, чем она встречается с ним.
Роза ухмыляется.
– Я всегда подозревала, что у нее есть тайный друг.
– Это секрет. Она никогда не разрешала мне встречаться с ним, я лишь знаю, что его зовут Джон.
– Это странно, учитывая, что ты ее лучший друг.
– Он не из Нового Орлеана. Они летают туда/сюда, чтобы увидеть друг друга, но она никогда не пыталась представить нас, когда он был в городе.
– Как давно они встречаются?
–
– Десять лет назад?
– она широко открывает рот.
– Странно, что за все это время она не позволила вам встретиться. И они не женаты.
Неудивительно. Вейл может быть очень скрытной, даже со мной.
– Что касается брака, я вполне уверен, что она довольна их договоренностью. Она не стала бы с ним встречаться, если бы она не была. И я подозреваю, что он политик, очень известный, отсюда и причина, по которой они держат свои отношения в секрете. Зачем ему портить себе карьеру, афишируя отношения с сутенершей.
– Тебе нравится так её называть?
– Хозяйка притона лучше, чем предприниматель или бизнес вумен, согласна?
Роза хихикает.
– Без комментариев.
– Сейчас ты не на моей стороне, но однажды будешь.
***
Я открываю глаза, когда крики Розы достигают моих ушей и будят мой спящий ум. Не колеблясь я опускаю ноги на пол и пересекаю пространство, чтобы добраться до нее.
Нашим отношениям только месяц, а мы уже попали в рутину, где ее беспокоят кошмары. Я забираюсь на кровать, чтобы разбудить ее, и она почти мгновенно цепляется за меня и опять засыпает.
В среднем я оставляю свою кровать и иду к ней три-четыре раза в неделю. Странно, но я не против. Нисколько. Что меня больше всего удивило, так это то, что мне на самом деле нравится быть нужным. Я бы приходил к ней каждую ночь, поэтому я задался вопросом стоит ли мне это делать, поскольку большинство женщин расценивают это как шаг к отношениям. С Розой я в этом не уверен. Она отличается от других женщин.
– Роза, проснись.
Она мгновенно перестает драться и стонать, когда я говорю. Стало намного легче будить её, чем в первый раз.
– Прости.
Она всегда извиняется.
– Не за что извиняться, малышка.
Она перекатывается на бок и прижимается к моему телу. Я обнимаю её, как делаю это каждую ночь, когда прихожу к ней, чтобы она знала, что она в безопасности. Мой инстинкт, чтобы уберечь ее от вреда.
Я начал испытывать к Розе нежные чувства. Я хочу прогнать ее страхи и почувствовать, как она расслабляется в моих руках, потому что она доверяет мне.
Но также я хочу почувствовать тепло ее тела. Мягкость ее кожи. Запах ее волос.
– Сладких снов.
Я всегда говорю ей это, как будто это прогонит её кошмары. Я не знаю. Может это работает, ведь, когда я забираюсь к ней в кровать, у нее больше нет кошмаров.
Роза сплетает свои пальцы с моими и сжимает. Этого она никогда не делала. И это дает мне знать, что она не заснула снова, как обычно.
– Баш, я хочу рассказать тебе об этом.
Она готова поговорить о том, что мучает ее; она достаточно мне доверяет?
Я сжимаю ее еще сильнее, мой способ успокоить ее.