Дороги дождя
Шрифт:
Услышав знакомое имя, Эверетт ухватился за спасительную соломинку: ему совсем не улыбалось решать сердечные дела едва знакомого рыжего дурака.
– Кстати, о мистере Фоули. Расскажите-ка о нём.
Вилли рассмеялся:
– О-о-о, это страшный человек, уверяю вас!
– В каком смысле? Опасный? – Эверетт насторожился.
– М`жно и так сказать. Особенно для девиц! Не ведаю, чего они все к нему липнут? А одн`жды – вы только пр`дставьте себе – я пр`гласил на прогулку его сестрицу Майру. Знаете, что он мне сказал?
В какой-то мере Эверетт был готов посочувствовать мистеру Фоули. Он и сам уже не раз испытывал желание стукнуть говорливого возницу чем-нибудь тяжёлым.
– А он и правда может?
– Дык кто ж его знает? – Вилли, фыркнув, пожал плечами. – В н`ших краях так г`рят: не переходи дорожку тому, чьё имя Фоули. Обидишь одного – обидишь весь клан. А у клана длинные руки.
– То есть тут у вас много Фоули? – Эверетт чувствовал, что снова начинает теряться. Он просил рассказать лишь об одном человеке, разве это сложно?
– Даже слишком. Они, почитай, весь Трали в узде держат. Пабы, игорные дома, и эти… другие дома, ну вы п`нимаете. Но не бесп`койтесь, наш-то Фоули давно отошёл от семейных дел. С тех самых пор, как п`койный профессор О`Шиннах, царство ему небесное, его от виселицы спас.
Эверетт рывком сел, так что доски телеги жалобно скрипнули, а обычно спокойная пегая лошадка испуганно шарахнулась.
– Фоули хотели повесить? За что? – чем больше Эверетт узнавал об управляющем, тем сильней ему хотелось избежать знакомства. Но было поздновато поворачивать назад: судя по развалинам огромной церкви, показавшимся из-за холма, они почти прибыли в Ардферт. Впрочем, въезжать в саму деревню они не стали.
– Не знаю. Вр`де бы прибил кого-то по малолетству, – Пол-лепрекона пожал плечами и натянул поводья. Телега остановилась у низкого домика с соломенной крышей. – Да вы не пужайтесь, Финн Фоули добрый малый. А то, что см`трит на всех волком, так это напускное. Если его не злить, всё будет в п`рядке. Так, вы тут малёха обожжите, я у Томми капусту и редьку заберу. Могли бы не заезжать, но пр`пасы на исходе.
Он спрыгнул на землю, примотал поводья к изгороди и со всей мочи заколотил в некрашеную деревянную дверь.
Эверетт закусил губу, обдумывая услышанное. Выходило, что управляющий его покойного деда был головорезом из клана таких же головорезов с тёмным прошлым. Он сунул руку в карман. К счастью, пистолет был на месте. И даже заряжен.
Что бы там ни говорили, Эверетт ни за что не отправился бы в дальний путь без оружия. Стрелял он хорошо – спасибо отцу, увлекавшемуся охотой. Но на душе всё равно было неспокойно, сонливость как рукой сняло, и, несмотря на жару, по спине пробежал липкий холодок. Во что же он ввязался?
Оставшуюся часть пути до особняка Эверетт больше не мог заставлять себя любоваться красотами (хотя окрестности Ардферта были поистине живописными), и то и дело трогал холодную рукоять пистолета: так становилось хоть немного спокойнее.
Когда они въехали на тенистую часть дороги, Вилли сообщил, что теперь до школы святого Брендана рукой подать. Впереди, среди светлых стволов старых тисов, кажется, действительно виднелись какие-то постройки.
– Это старые кельи, – пояснил Пол-лепрекона, хотя его и не спрашивали. – А то, что в`круг нас, – священная роща. То есть её остатки.
– Для кого священная? – Эверетт спросил первое, что пришло в голову, просто чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Да для всех. Когда-то для друидов, нонче – для добрых христиан. Ну п`мните же: святой Брендан! Он, кстати, много лет п`тался отыскать в этих краях короля Курои. А потом собрал рыбаков десятков шесть – все, как на п`дбор, праведники. Они вместе взошли на к`рабль и уплыли в Тир-на-ног. Это в`лшебная страна такая. Думаю, теперь они там вместе с Курои пируют так, что аж стены трясутся. Так себе и пр`дставляю: эль льётся рекой, на вертеле жарится кабанчик, играет музыка, песни… эх, кр`сота. Мне бы так!
У Эверетта наконец сложилось завершенное мнение о провожатом. Портрет получался нелестный: болтун и враль, пьяница и бабник, а теперь, выходит, ещё обжора и завистник. Ну просто-таки грешник из грешников.
– Вот и приехали, – Пол-лепрекона, не подозревая, что гость уже в мыслях осудил и припечатал его всеми ярлыками, натянул поводья, останавливая телегу. – Вылазьте. Вход вон тама, думаю, св`ими ногами дойдёте, а то мне ещё р`спрягать.
– Не забудь отнести вещи в мою комнату. Надеюсь, её уже приготовили, – Эверетт выбрался из телеги и посмотрел вверх.
Особняк казался громадным, но изрядно обветшалым. Ох, только бы крыша не протекала: этого счастья ему и в Лондоне хватило.
– Не волнуйтесь, Никлас всё отнесёт!
Телега, грохоча колёсами по каменной дорожке, скрылась за углом, и Эверет с облегчением выдохнул. Наконец-то хоть немного тишины…
Серые каменные стены старинного особняка всюду, куда хватало взгляда, увивал сочный зелёный плющ. Кое-где даже окна позаплело. Должно быть, в те комнаты почти не проникал дневной свет.
В левом, полуразрушенном крыле дома определённо никто не жил. В стене, словно запавшие глазницы, зияли пустые рамы, и плети плюща радостно вились, всё дальше проникая в комнаты. Кое-где на крыше не хватало кусков черепицы, часть стены третьего этажа раскрошилась от дождей и ветров (осыпавшиеся камешки, похоже, сразу растаскивали, чтобы посыпать ими дорожки). Если перед домом когда-то и были газоны и клумбы, то теперь они превратились в неровно скошенное разнотравье с частыми белыми звёздочками маргариток.