Дороги Гвенхейда
Шрифт:
— Это я-то стану дворянка? — ахнула экономка.
— Вы в том числе. Неплохое наследство для детей и внуков, согласитесь.
— И то верно, — женщина покивала. — Выдам мою Элис за графа!
— Это что касается пряника, — Кельвин с усмешкой выступил вперед. — Если говорить о кнуте, мы с господином Тревором, — некромант залихватски хлопнул Аматриса по плечу, — чародеи, и весьма искушенные. Я — в темной магии, — при этих словах вокруг фигуры Кельвина сгустились тени и потянуло холодом, — господин Тревор — в иных способах смертоубийства. Я однажды видел, как у целых тридцати человек кровь вдруг потекла из глаз и они рухнули бездыханными, а он даже пальцем не пошевелил,
Толпа ответила тихим ропотом, люди закивали, принялись кланяться. Демонстрация магических способностей, устроенная Кельвином, произвела на них определенное впечатление. "Они будут молчать, — понял Патрик. — Даже не потому, что я пообещал им титулы и богатство. Просто Кледвину и Башне они доверяют еще меньше, чем мне. Допустим, какой-нибудь дурак решит выдать узурпатору мое возвращение — а что, если в ответ тот не вознаградит его, а срубит голову с плеч? Свидетелей темных делишек часто не оставляют в живых".
— Так вы возвратились сесть на престол? — спросил, кажется, конюх.
От ответа на этот вопрос Патрик предпочел уклониться.
— На трон вернется законный наследник, а незаконный, сиречь узурпатор, получит все, ему причитающееся, на эшафоте. О большем я говорить не вправе, дабы не подвергнуть наши планы опасности. Можете идти спать, господа. Завтра, так уж и договорились, действуйте так, будто ничего особенного не случилось... только кормить и поить меня и моих людей не забудьте... А в остальном помалкивайте о случившемся. Проявите преданность — окажетесь щедро вознаграждены, распустите языки — не обессудьте, мои друзья не шутили. Боб, познакомься со своими новыми подначальными и расставь караулы, пожалуйста. Мастер Бринкли, покажите моим друзьям, где преклонить голову. Смертельно устал.
Когда собравшиеся, по-прежнему имевшие порядком настороженный вид, уже принялись расходиться, Патрик перехватил в закутке коридора Аматриса и негромко сказал ему несколько слов. Тот внимательно выслушал, куда более серьезно, нежели обычно, и пообещал исполнить полученное им поручение во всей точности. Самую малость успокоенный, Патрик отправился искать дорогу к своим покоям, порядком подзабытую за минувшие годы. Лишь повернув голову, он обнаружил, что Марта увязалась за ним следом.
— Гостевые покои совсем в другой стороне, — сказал он ей.
— Мне прекрасно об этом известно, граф Телфрин.
— Чем же, — Патрик усмехнулся, — я вновь обязан твоему присутствию?
— Ты прекрасно знаешь это и сам, — она встала на цыпочки, прильнула к нему губами, накрывая его рот жадным поцелуем. Приникла всем телом, оказавшимся весьма горячим, навалившись тугими налитыми грудями, вполне ощущаемыми и сквозь одежду, ему на грудь. Патрик умудрился не пошатнуться, обнял девушку в ответ, затем, чуть отстранившись, просунул ладонь в вырез ее куртки, попутно сперва распустив шнуровку. Нашел пальцами левую грудь, надавил на затвердевший сосок. Марта, вскрикнув, вонзилась губами ему в шею, как если бы намеревалась ее прокусить, и они оба едва не рухнули на ближайший комод.
— Будем трахаться прямо здесь? — спросила она. — Я не против.
— Трахаться. Надо же, какое некуртуазное слово.
— Не забывайте, граф Телфрин, вы разговариваете с солдатской дочкой, вовсе не с благородной леди. Хотите дворянских учтивостей — ступайте к синьоре Ландони... хотя на нее, кажется, уже положил глаз Косой Боб, — продолжая говорить, Марта помогла ему справиться с крючками и петельками куртки и рубашки, распахнула их, обнажая обе груди, молочно-белые в лунном свете, и крепкие. Патрик склонился, покрывая их поцелуями, не сдержался и укусил. Почувствовал, как встает в штанах его плоть. — Отымей меня прямо здесь, — шепнула ему Марта. — Ты же скандальный граф Телфрин, правильно? Беспутный, развратный, позорящий родовое имя, стоит поддерживать репутацию, не находишь? Давай шокируем твоего старика мажордома, когда выберется в ночи по нужде.
— Или дадим повод для сплетен Аматрису.
— Он, я уверена, уже нашел себе горничную по вкусу. На одну, светленькую, так и косился, едва не облизывался. Догадываюсь, как ему тяжело. Пять веков воздержания, ты представь! А еще представь, каково мне было выслушивать все твои байки о былых подвигах, пока ты напивался в Димбольде, рассиживаясь у камина, и даже не пробовал меня соблазнить. А ведь я молодая, живая, у меня и свои желания есть! Одними старыми сказками не проживешь. Я однажды решила, что у тебя там все отсохло, наверно... или пулей на войне повредили, всякое ведь бывает, — Марта коснулась его туго натянутой брюками промежности. — Надо же, нет, на ощупь как целое.
Патрик почувствовал, как вместе с желанием в нем разгорается злость.
— Хочешь, получается, чтоб тебя трахнул пират? Грязно и без лишних церемоний? Возлечь на ложе с благородным лордом ты вовсе не жаждешь? На пуховой перине, под балдахином, в графских покоях? Вполне согласен тебя туда отвести. Сделаем все как полагается, с уважением и расстановкой.
— Нет уж, капитан, — она укусила его за ухо. — Сперва здесь.
Оставить подобный вызов неудовлетворенным Патрик Телфрин не мог. Он не привык отказываться от поединков, а любовь — тоже поединок, если как следует разобраться. Затащив Марту за ближайший угол, Патрик одним рывком спустил с нее брюки. Завязка на них не порвалась лишь потому, что девушка успела расстегнуть ее первой. Марта охотно подалась назад бедрами, пока Патрик сражался с собственными штанами. Поддались те легко, благо сноровки он не утратил. "Когда же последняя раз у меня была женщина? Милая Джерлинд, дочь димбольдского бургомистра, верно! Как она там, скучает по мне интересно, или вовсе забыла?"
Воспоминание промелькнуло и сгинуло, когда Патрик вошел в Марту сзади, своей отвердевшей как пика мужской плотью в ее влажное, наполненное соком лоно. Девушка вскрикнула, уперевшись ладонями в настенное панно, Патрик чуть подался назад, потом сделал новый толчок, и еще, и еще. На один долгий миг ему показалось, что Марта сейчас соскользнет с его члена, но нет, она сама вновь подалась навстречу. Извернувшись, избавилась от рубашки и куртки, оставшись в спущенных до колен брюках. Патрик, попутно отстегнув ножны со шпагой, чтоб те не бились ему о колено, схватил ее груди, принялся их мять, совершая одно движение бедрами за другим, раскачиваясь будто маятник. Марта тяжело дышала, едва сдерживая крик, прокусив себе губы, заметил он в полутьме. Он целовал ее плечи и шеи, чувствуя, как по их коже, смешиваясь, катится пот.
— Мог бы давно это сделать, — вырвалось у нее.
— Я пропащий человек, ты не забыла? Совсем не такой, с каким пристало водиться милым барышням вроде тебя. Пьяница и развратник... мерзавец, за которым охотится весь Гвенхейд. Пиратский капитан, погубивший собственную команду.
— Да хорош, прекрати... не прекращай, нет... Дурак, — Марта рассмеялась. — Для развратника ты был до крайности целомудрен. Может, твои товарищи и погибли, но ты-то живой, и я живая, и было бы глупостью этим не воспользоваться, ты не находишь?