Дороги и сны
Шрифт:
Ольга решительно свернула листы в трубку и сунула в мешочек, который еще утром сама сшила из полотенца и в котором уже покоились несколько смен белья, туфли, две пары чулок, бутылка воды из-под крана, десяток пирожков, оставшихся от ужина, ложка, миска и нож – хоть и столовый, а все же.
Затем она положила перед собой чистый лист; оглянулась на сладко спящего Харгана и твердо макнула перо в чернильницу.
Ко всем чертям подробные планы его величества из шестнадцати пунктов, которые даже запомнить невозможно! Курсовая лучше всего пишется в ночь перед сдачей, так, может, вдохновение для прощальных писем тоже приходит в последние часы
В ноль часов шестнадцать минут Шеллар запер усыпальницу и быстрым шагом двинулся в обратный путь. Потерянное время нужно было наверстать, чтобы никто не додумался сопоставить его затянувшуюся прогулку с исчезновением адъютанта и всем прочим, что должно произойти сегодня перед рассветом. Здесь, на темных аллеях, можно хоть бегом бежать, не опасаясь, что кто-нибудь заметит неуместно спешащего куда-то советника. А вот ближе к дворцу придется снизить скорость и к заднему крыльцу, с которого он спустился час назад, подойти неспешным шагом, попыхивая трубкой, как обычно… Хотя после сегодняшнего усыпления наместника курить не хочется совсем и вряд ли захочется до завтра, привычный образ действий нарушать нельзя. Более того, трубку придется выкурить не одну, так как есть вероятность, что проклятый одеколон, коим щеголь Тоти облился с головы до ног, пропитал своим удушающим ароматом одежду убийцы. Хоть и старался поменьше прикасаться, и тело тащил за ноги, и перчатки сунул в гроб какого-то дальнего предка, а все равно мог нахвататься. Посему не стоит уповать на свежий воздух, надежнее будет как следует пропахнуть табаком.
Ольга тихонько ругнулась, придавила промокашкой кляксу и торопливо застрочила дальше, силясь успеть за полетом мысли: «…вы не думайте, что я динамщица и притвора, я просто жить хочу и за ребенка боюсь…»
Мэтр Максимильяно поправил инфракрасные очки, осмотрел выбранное место и осторожно выглянул из-за камня, прикидывая расстояние до входа в пещеру. Затем аккуратно поставил на землю небольшой чемоданчик, расстелил плащ и достал из кармана пакет с бутербродами.
Пако молча взвалил на плечи два Ольгиных сундука, надежно запертые и прочно связанные толстой цепью, и вышел в ночь, игнорируя вопросы испуганных и ничего не понимающих бардов, что он делает и куда собрался. Тролль был страшно горд собой – идея прихватить вещи принадлежала лично ему, и он уже радостно представлял себе, как Ольга обрадуется и оценит его сообразительность.
В ноль часов пятьдесят три минуты Шеллар захлопнул дверцу кареты и коротко приказал:
– Домой.
Карета плавно тронулась с места, и вот тут-то господин советник запоздало пожалел о последних двух трубках. А также о том, что всего десять минут назад счел неприемлемым для воспитанного человека блевать в дворцовом парке. Увы, делать это в карете было еще менее приемлемо. И не по причине воспитания, о коем речь уже не шла, а потому что мог увидеть кучер. Оставалось только приоткрыть окошко, глубоко дышать и молить богов, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.
К счастью, ехать было недалеко, и советнику удалось дотерпеть до дому и избежать позора (а возможно, и провала). Ему даже полегчало немного, и он подумал было, что если больше не курить, то все обойдется. А если принять пару пилюль от головной боли, то можно будет даже немного поработать.
В
Ольга азартно сдула упавшую на лоб челку и вывела: «…а Повелитель ваш – скотина и сволочь…»
Мэтр Максимильяно аккуратно стряхнул с мантии крошки, убрал в рюкзак термос и раскрыл заветный чемоданчик.
Пако остановился у ворот внутреннего города и, придав себе как можно более глупый вид, ответил на вопрос, куда он идет и что несет:
– Хозяйка сказала – отнести в загородный дом.
– А кто твоя хозяйка? – поинтересовался сержант, не торопясь открывать ворота до выяснения.
– Хозяйка, – повторил Пако, давая понять, что иные способы идентификации ему неведомы.
– Ну зовут ее как? – попробовал уточнить стражник.
– Хозяйка, – тупо повторил тролль.
– Значит, так, – сделал вывод сержант. – В сундуках, стало быть, краденое имущество, поэтому сымай их и ставь здесь. А сам отправляйся вон из города, и чтоб тебя здесь больше не видели.
Пако припомнил инструкции «что делать, если не хотят выпускать» и полез в карман.
– Хозяйка сказала, – монотонно пробасил он, – если не хотят открывать ворота – дать десять золотых. Хозяйка сказала, если не захотят брать деньги и попробуют отнять сундук – всех убить и ворота сломать.
– Ах, ну так бы и сразу! – хором обрадовались стражники. – С этого и надо было начинать, тупой ты тролль! Давай деньги!
В час сорок Шеллар присел у открытого окна и задумался – ложиться спать или не стоит и пытаться? Похоже, уснуть все равно не получится. И работать с такой головной болью не получится еще вернее. А уж что получается из попытки эту боль полечить, лучше не вспоминать. Может, почитать что-нибудь такое… несложное? В смысле, не финансовый отчет, а какую-нибудь книжку художественную? В конце концов, не настолько уж он плох, чтобы не дойти до библиотеки. К примеру, те самые сказания семмов бестолковые ученики так и не нашли, а у Элмара они точно есть…
Мэтр Максимильяно бережно прикрутил к стволу глушитель и выглянул из укрытия, дабы убедиться, что все четыре охранника находятся на месте и никто не сбежал в кусты отлить или в сторожку перекусить.
Ольга, которую наконец-то настигло неуловимое вдохновение, торопливо корябала, уже не обращая внимания на проклятые кляксы: «…а еще я познакомлю вас со своей подругой-художницей, она будет просто в восторге…»
Пако бодро шагал по дороге, едва удерживаясь от исполнения в ночной тиши какой-нибудь поднимающей настроение детской песенки.
В два тринадцать Шеллар в четвертый раз измученно выполз из ванной и, пошатываясь, побрел в спальню. Желудок давно был пуст, но продолжал упорно выворачиваться наизнанку, словно мстя хозяину за непочтительность и пренебрежение.
Кантор разъяренно пнул попавшегося под ноги насекомого монстрика, каковые в последнее время снились ему в ужасающих количествах, и вопросил в пространство, где шляется этот, мать его, король и какого хрена он до сих пор не спит?
<