Дороги, которые мы не выбираем
Шрифт:
– Прекратить огонь!
Первыми получили этот приказ артиллеристы, потом и пехота на переднем крае. Билли Кокс отвернул рукав посмотреть на часы и не поверил своим глазам. Вся перестрелка длилась меньше двадцати минут.
Он огляделся. Лейтенант Шоттон вылезал из-за пышной пальмы. «Посмотрим, что у нас тут», - сказал он. С автоматом наперевес он медленно пошел к звездолету, вернее, к дымящимся останкам оного. Правда, соседние здания выглядели ненамного лучше. Землетрясение нанесло их предшественникам больший ущерб, но и эта
Лужайка была усеяна телами пришельцев. Кровь, вытекавшая на траву, была такой же красной, как человеческая. Кокс наклонился и поднял пистолет. Оружие было сделано с большим мастерством, серую деревянную рукоять украшали разнообразные батальные сцены. Но это был однозарядный пистолет, каких на Земле не производили по меньшей мере лет двести. Все это казалось невероятным.
Сержант Аморос поднял странный конусообразный предмет, валявшийся рядом с телом убитого пришельца.
– Что это такое, черт возьми?
Кокс снова ощутил нереальность происходящего.
– Это пороховница, - ответил он.
– Как в кино? Пионеры, индейцы и все такое?
– Вот именно.
– Черт!
– с чувством произнес Аморос. Кокс согласно кивнул.
Подтянулись остатки роты. Они подошли ближе к кораблю. Большая часть пришельцев лежала там, где их застала смерть, - двумя шеренгами, так же, как они вели огонь.
За ними лежало еще одно тело - офицера в шляпе с алым плюмажем, отдавшего приказ, что положил начало перестрелке. Неожиданно пришелец застонал, напутав Кокса, и шевельнулся так же, как это делает человек, приходя в сознание.
– Держите его, он жив!
– завопил Кокс.
На пришельца навалилось сразу несколько человек; он был слишком слаб, чтобы сопротивляться.
Солдаты осторожно заглядывали в отверстия, проделанные снарядами в обшивке корабля, и даже заходили внутрь. Правда, делали они это с опаской: звездолет был несравненно больше любого земного космического корабля, и в нем вполне могли находиться уцелевшие пришельцы.
Как это обыкновенно бывает, удовольствие длилось недолго. Прошло всего несколько минут с окончания боя, когда на вертолете прилетела первая команда экспертов, увидела, что бесценный объект находится в руках солдатни, и возмущенно зашумела. Кроме того, эксперты отобрали пленника.
Сержант Аморос, стиснув зубы, смотрел, как они уносят раненого пришельца.
– Уж ты-то должен бы знать, что этим все и кончится, Сэнди, - попытался утешить его Кокс.
– Мы делаем всю грязную работу, а когда все приходит в норму, эти шишки снова всем заправляют.
– Конечно. Но разве не здорово было бы, если бы хоть раз все вышло по-другому?
– Аморос засмеялся.
– Ладно, можешь не говорить. Шансы на это не слишком велики.
Когда Тограм проснулся лежа на спине, он понял: что-то не так. Роксоланцы всегда спят ничком. С минуту Тограм пытался вспомнить, как он сюда попал… выпил вчера слишком много живой воды? Судя по отчаянной головной боли, это было похоже на правду.
И тут по крупицам начала возвращаться память. Эти проклятые аборигены с их могучим оружием! Может быть, его люди все же одолели врага? Он поклялся до конца своей жизни возжигать жертвенные лампады Эдиве, покровительнице сражений, если это так.
Тограм осмотрелся. Все было незнакомо ему - от кровати, на которой он лежал, и до источника света на потолке. Источник светил ярко, как солнце, но не коптил и не мигал. Нет, непохоже чтобы роксоланцы победили.
От страха его прошиб холодный пот. Тограм знал, как его соотечественники обращаются с пленными, но ему приходилось слышать и куда более страшные истории. При мысли о том, какие изощренные пытки могут придумать те, чьим пленником он стал, Тограм затрясся.
Он неуверенно поднялся на ноги. На кровати лежала его шляпа, немного копченого мяса, наверняка из запасов «Неукротимого», и прозрачная банка, сделанная не из стекла, не из кожи, не из глины и не из металла. Что бы это ни было, оно казалось слишком мягким, чтобы послужить оружием.
В банке была вода, и вода не из корабельных запасов. Та уже начинала дурно пахнуть. Эта же была холодной, свежей и такой чистой, что у нее вообще не было вкуса. Такую воду Тограму доводилось пить только из горных родников.
Дверь отворилась совершенно бесшумно. В комнату вошли двое аборигенов. Один был пониже ростом и облачен в белое. Судя по выпуклостям спереди, это была женщина. Другой носил такие же одежды, как местные воины, хотя в комнате это и не помогало ему маскироваться. В руках он держал предмет, не оставляющий сомнений в том, что это оружие, и он, да проклянут его боги, этот второй абориген, все время был начеку.
К изумлению Тограма, главной оказалась женщина. Второй абориген был скорее охранником. Какая-нибудь капризная принцесса, интересующаяся пришельцами, подумал капитан. Ну что ж, все лучше чем иметь дело с местным палачом.
Женщина села и жестом предложила сесть ему. Тограм присел на стул, показавшийся ему неудобным - слишком узким для его широкого торса и высоким для его коротких ног. Он предпочел сесть на пол.
Женщина поставила перед собой на стол маленькую коробочку. Тограм показал на нее и спросил:
– Что это?
Он решил, что туземка не поняла вопроса - в самом деле, откуда ей знать его язык? Она как будто поиграла с коробочкой, нажав на одну, потом на другую кнопки. И тут уши Тограма навострились, а шерсть встала дыбом, поскольку коробка произнесла по-роксолански: «Что это?» Тограм сообразил, что коробка говорит его голосом. Он вздрогнул и начертал рукой знак от колдовства.
Женщина что-то произнесла и вновь поколдовала над коробкой. На этот раз коробка заговорила ее голосом.
– Диктофон, - сказала она и выжидающе замолчала. Чего она ждала, роксоланского названия для этой штуковины?
– Я никогда в жизни не видел такой штуковины и надеюсь, что больше не увижу, - сказал он.
Женщина в замешательстве потерла лоб. Когда она заставила свою коробку повторить всю фразу, только присутствие солдата с ружьем удержало Тограма от того, чтобы разбить эту штуку о стену.