Дороги товарищей
Шрифт:
«К подводам и колхозникам эта просьба не относится», — перечитал Борис и облегченно засмеялся.
«То, что я не подвода, это всякий поймет, — подумал он, — но кто определит, колхозник я или не колхозник?»
— Что вы, товарищи военные, я же колхозник, я спешу! — сказал он вслух. — У меня срочное поручение председателя!
«А где ты живешь, молодой человек?» — спросит меня командир.
«В деревне Ивантеевке, дом номер семь. Щукин Борис».
«Проходи! Да гляди в оба!»
И с этими словами Борис углубился
Но прошел он всего шагов десять.
Откуда-то сверху, кажется, с березы, под крону которой он только что ступил, свалился на Бориса человек. На мгновение раньше Борис увидел, как в трех шагах от него задрожал и приподнялся куст и из-под него глянули кровожадные, разбойничьи глаза.
Ловкая подножка свалила Бориса на землю.
Борис закричал:
— Ребята, что вы, я кол…
Шершавая ладонь зажала его рот.
Через секунду во рту Бориса торчал тугой пучок горькой противной травы. Еще через секунду с плеч его был бесцеремонно сорван рюкзак. А через полминуты руки Бориса были крепко стянуты сзади чем-то плоским, по всей вероятности, сыромятным ремешком.
— Готов гусь! — сказал один из «разбойников».
— Ишь ты — кол! — засмеялся другой.
Над Борисом стояли два паренька. Штаны у них были засучены до колен, а рубашки по локоть. У каждого на рубашке, с левой стороны, пришита пятиконечная звезда, вырезанная из красной материи. На поясе у паренька, свалившегося с березы, болтался деревянный кинжал, вложенный в брезентовый самодельный чехол. На животе второго, рыжего, как рысь, — он прыгнул на Бориса с земли, — висел в большой деревянной кобуре пугач, очень похожий на маузер. Другого оружия молодые воины не имели. Было им лет по пятнадцать.
Воин с березы показался Борису более симпатичным, и он глазами и движениями мускулов лица пытался дать понять ему, что кляп из травы мешает пленнику сообщить некую важную тайну.
Но симпатичный воин оборвал усилия Бориса насмешливым окриком:
— Что гляделками водишь? Попался, так не пищи!
А Борис и рад был запищать, да не мог.
— Ты слыхал, как он репетировал? — спросил рыжий.
— Конечно!
— Хитер! Ну-ка, что у него в рюкзаке?
Рыжий расстегнул рюкзак, стал извлекать из него вещи.
— Смотри, Васька, — говорил он своему товарищу, — книги! «Ботаника»! Трусы! Майка! А это что? Кренделя какие-то! Материя! Ну и хите-ер! Какая конспирация! Ты видишь, какая конспирация?
— Правильная конспирация!
— Хите-ер! — тянул рыжий.
— Хите-ер! — тянул и Васька.
— Ладно, ведем к командиру! Ты впереди, я сзади, он посередке. Ты слышишь? — обратился рыжий к Борису. — Пойдешь посредине. И не вздумай бежать: у нас тут весь лес под контролем.
Борис выплюнул кляп и закричал:
— Немедленно развяжите меня! Прежде всего нужно спросить человека, кто он и откуда!
— Ай-яй-яй! — покачал головой рыжий. — Дисциплинки у этих
— Я не знаю никаких «синих» и «зеленых», — продолжал Борис.
Не слушая его, рыжий водворил кляп на место, наложил на него повязку из грязного носового платка.
— Теперь не выплюнешь! Вставай! Ну!..
И вот уже Борис понуро плетется по глухой лесной тропе, охраняемый странными босоногими воинами. Злость кипит в нем. Выхода у злости нет…
В эту минуту впереди раздается окрик:
— Пароль!
— Красная Армия! — отвечает рыжий.
Бориса вывели на полянку, в конце которой стояло человек шесть таких же босоногих воинов. Рыжий подбежал к одному из них, самому рослому, — чуть ниже звезды у него была пришита к рубашке тоненькая красная полоска, — и отрапортовал:
— Товарищ командир, пойман подозрительный лазутчик!
— Подведите! — важно распорядился рослый.
Этому пареньку было лет шестнадцать. Впрочем, он мог быть и ровесником Бориса: над верхней губой пробивался у него черный юношеский пушок. Он был смугл, строен и бесстрастен.
— Подозрительный? — переспросил он, окинув Бориса спокойным взглядом. Подумав немного, не спеша обошел вокруг пленника. — Да, что-то он глядит… и вообще, не радуется, видно. (А Борис глядел зло, пронзительно). — Что это вы ему рот заткнули?
— Бранится! — ответил рыжий. — И потом — для конспирации.
— Та-ак. Что же мне с ним делать? Времени-то нет…
— Посадить его в сторожку… к тому. Маршал разберется, — посоветовал один из босоногих воинов.
— Ладно. Веди, Васька, в сторожку, а ты, — обратился рослый к рыжему, — снова на пост. Дисциплинки нет! Бросаете пост без разрешения.
— Това-рищ команди-ир! — заныл Васька. — Он же большо-ой, он убежи-ит, когда я оди-ин…
— Ладно, ведите вдвоем. Да быстрее! И сразу на пост. За мной!
Команда, предводительствуемая рослым, исчезла в лесу.
— Воображает из себя! — проворчал рыжий. — Мне командирское звание тоже присвоено, только я прямоугольник не успел нашить.
Борис понял, что эти слова относятся к нему.
— Ну, придется завязать тебе глаза, — продолжал рыжий. — Для конспирации. Траву ты можешь выплюнуть. И не обижайся: война есть война.
— Ребята! — взмолился Борис, как только ему вынули кляп. — Я повторяю, что произошло недоразумение…
Воины засмеялись.
— Это правда! Я не имею никакого отношения к вашей игре…
— У нас не игра, — строго сказал рыжий. — У нас производятся такие же военные действия, как и у вас.
— Я не знаю, у кого это — у вас! Я только что приехал из города…
Воины снова засмеялись.
— Хитер, хитер! — сказал рыжий. — Объяснишь это маршалу, а у нас приказ. Прошу прощения, товарищ лазутчик, я завязываю глаза. Я гуманно. Не больно?