Дорогой бессмертия
Шрифт:
Отряд достиг хутора Бодзячив, когда наступила темная ночь, обдавшая нас холодом.
— Тут организуем свою почту «маяк», — распорядился Ступин. — Все сведения из Луцка доставляйте сюда с доверенными людьми. Отсюда связные доставят их в штаб отряда. Записки для вас будем тоже здесь оставлять. Выясним сейчас точно, где именно.
Ступин обратился к Куряте.
— Это разузнаешь ты, Юзик.
— Добро, я мигом.
Через час Курята привел партизан к дому вблизи леса. Он обратился к рослому парню с буйной прической и чуть вздернутым носом, сыну
— Позаботься, пожалуйста, они устали.
Хутор Бодзячив лежал в пяти километрах от районного центра и железнодорожного узла Киверцы и в семнадцати километрах от Луцка. Такое географическое положение делало его очень удобным для связи. Это важное обстоятельство как нельзя лучше дополняла сложившаяся атмосфера доверия между партизанами и молодым крестьянином.
Всех прибывших не удалось разместить в доме, часть из них Станислав определил к отцу.
— Не серчай, батько, надо людей пристроить, — коротко сказал он недовольному старику.
Как только солнечные лучи скользнули по кронам высоких тополей, Станислав, как условились, запряг гнедого жеребца в повозку.
— Можем ехать.
— Сейчас, только кликну попутчицу.
— Опоздал, — улыбнулась Ядзя. — Разве такое утро проспишь!
Ядзя и я уселись в повозку, устланную соломой.
— Но, рыжий, но!.. — потянул вожжи Станислав.
Путь проходил через Киверцы. Щедрое солнце залило луга и дорогу. То тут, то там встречались белые домики под стрехой в утопающих в зелени селах. Чудесный край!.. В эту пору он буйно цвел, покрывался яркими цветами, нарядным убором оживших садов. Волынь!..
Мы любовались родными местами и не сразу заметили показавшийся на горизонте Луцк. Город, славившийся почти девятисотлетней историей, разрезала извилистая река Стырь. Над ним поднимались позолоченные купола церквей и остроконечные шпили костела. А вдали, в голубой дымке, виднелся древний замок Любарта со своими суровыми квадратными башнями по краям. Бросились в глаза выкрашенные в ярко-красный цвет длинные двухэтажные здания. Это были казармы. По городской окраине пробегала параллельно шоссейке железная дорога.
Луцк! К нему сбегаются дороги Волыни, по обе стороны которых раскинулись живописные села Жобка, Сапогово, Небожка, Гуща, Вышков, хутора с белыми мазанками, окутанные фруктовыми садами. Каков он сейчас? Как встретит нас?
Мы подъехали к железнодорожной станции. У привокзальной площади нужно было повернуть направо, но все трое увидели немецкого офицера, делавшего рукой знак остановиться. Нас встревожила такая неожиданность. Моя рука машинально потянулась к пистолету. В этот момент раздался спокойный голос Станислава:
— Еще один пассажир, подвезем!
Остановив лошадь, Станислав соскочил и на ломаном немецком языке пригласил офицера: битте шейн! Прошу вас!
Немец
— Там цвай копер, чамайдайн.
Зная повадки фашистов, Станислав, не мешкая, подбежал к забору, взял чемоданы и аккуратно уложил их на подводу.
— Зицен зи зих! Садитесь! Прошу! — еще раз жестом пригласил он немца.
— Их зитцен с медхен [1] , — повелительно распорядился офицер.
Я занял место рядом со Станиславом, а немец — с Ядзей.
— Базар? К мама? — любопытствовал офицер, в упор рассматривая лицо девушки.
Ядзя выдержала его наглый взгляд.
— И на базар, и к маме, да еще дела другие есть.
— А, тела! — безразличным гоном протяжно повторил офицер.
В этот момент по лицу Ядзи пробежал испуг. Из-под моей суконной коричневой куртки выглянули две кобуры. «Влипли» — решила Ядзя. Я интуитивно почувствовал её волнение.
1
Я сяду с девушкой.
Офицер тоже посмотрел на кобуры и, видимо, принимал решение, как ему поступить. Секунды решали нашу судьбу. Необходимо действовать. И смело, немедленно нужно рассеять подозрения офицера. Я приподнял полу куртки, подтянул свисавшие кобуры. Насторожившийся немец успокоился, наверное, предположив, что перед ним украинский полицейский.
— Помогайт Германия? Карател? — игриво подмигнул он мне. — Карашо, нада помогайт!
В центре города на углу улицы Богдана Хмельницкого, около сквера, офицер предложил остановиться. Взял чемоданы, дважды поблагодарил, сказав «данке», и как бы мимоходом обратился к Ядзе:
— Медхен приглашайт офицер? — Но, не дождавшись ответа, весело насвистывая, удалился.
Первое испытание миновало. По-дружески попрощавшись со Станиславом, Ядзя и я направились в другую часть города. По дороге договорились — Ядзя пойдет в разведку к Баранчукам, проживавшим по улице Монополевой, № 18. Варфоломей Иванович Баранчук заведовал ветеринарным пунктом в пригороде Луцка. У него было двое детей — десятилетний сын Володя и восьмилетняя дочь Людмила. Он не терпел украинских националистов, смертельно ненавидел фашистов. Мы были уверены в сочувствии и поддержке Баранчука.
После короткой встречи, которая полностью подтвердила наши предположения, Ядзя пошла по второму адресу, тоже знакомому ей по первому посещению Луцка с моей матерью, на квартиру Григория Обновленного. Позднее мы встретились, как условились, — у реки Стырь, около помещения районной полиции.
— Баранчук и Обновленный работают на прежних местах, дома у них все без перемен, — сообщила Ядзя обстановку. — Жена Обновленного предупреждена, что через час к ней явится сын Марфы Ильиничны. Можешь ей довериться. Адрес запомнил? Ковельская, № 128.