Дорогой Джим
Шрифт:
Вот тут-то Найалл и допустил роковую ошибку.
Потому что сначала он хотел, чтобы волк внезапно выскочил на тропинку перед девушкой, с угрожающе опущенной косматой головой и пылающими, словно угли, глазами и загородил ей дорогу, приготовившись к нападению. Это сразу бы внесло нотку напряженности и наверняка заставило бы любого мальчишку с головой погрузиться в увлекательный мир приключений, в котором кровожадные чудовища подкарауливают невинных и беззащитных девушек, и подняло бы цену книжонки до десяти евро за штуку. И что из всего этого вышло? Найалл скривился, с отвращением разглядывая рисунок и думая о том, что все, что требуется от девушки, это скормить разжиревшей псине батончик «Баунти», наверняка завалявшийся у нее в корзинке, после чего спокойно идти своей дорогой. Печально, однако…
Найалл,
Однако, судя по всему, измятый волк не собирался так просто сдаваться. Скомканный бумажный комок сшиб парочку валявшихся сверху конвертов, вызвав небольшую бумажную лавину, с легким шелестом обрушившуюся на пол, и шмякнулся о пухлый сверток — а тот, в свою очередь, отлетев в сторону от всей остальной груды, ударился об один из стальных поручней и с громким «бам» приземлился в дальнем углу. Что бы ни сунули в тот сверток, это уж точно были не вязаные перчатки для любимой старушки-бабушки, а что-то довольно увесистое и к тому же с острыми углами.
В первый раз за весь этот долгий унылый вечер Найалл вместо того, чтобы и дальше упиваться жалостью к самому себе, обернулся на звук и с озадаченным видом уставился на письмо.
Корзина для недоставленных писем, которая не далее как сегодня представлялась размечтавшемуся Найаллу эдакой сторожевой башней, залитой светом факелов, высившейся как раз возле самых ворот замка, где живет заколдованная девушка, стояла менее чем в трех футах от исцарапанного стола, который его непосредственный начальник недавно втиснул между бойлером и двумя давно сломанными машинками для штемпелевки почтовых марок. Мистер Райчудури разглядывал выщербленный, покоробившийся стол с такой похоронной миной, как будто рассчитывал, что многочисленные пятна, оставленные на его поверхности кружками с кофе и окурками сигарет, от этого тут же исчезнут.
Найалл повздыхал, потом неохотно выбрался из-за стола. За два года, прошедшие с тех пор, как он скрепя сердце ушел из художественной школы и довольно неохотно натянул на себя мрачную униформу помощника городского почтальона — на что его толкнула надежда, что жалованье, которое ему станут платить, поможет ему худо-бедно сводить концы с концами, — он успел уже возненавидеть эту службу. При мысли о том, что теперь ему до конца жизни суждено каждый четверг отпирать засов, после чего вновь забираться в металлическую клетку, чтобы снова и снова опорожнять ее набитое бумагой прожорливое нутро, у него начинались желудочные колики. Но сегодня почему-то все выглядело иначе. Разлетевшиеся по полу конверты и смятые листки образовали нечто похожее на причудливый зимний пейзаж. Найаллу внезапно стало смешно. Оказавшись тут, Слэш Браун наверняка бы передернул затвор своего любимого дробовика и, взяв корзину на прицел, принялся бы терпеливо ждать, когда из-за бумажных сугробов появится очередной кровожадный и коварный пришелец. А его обезьянка Пиклс, свирепо оскалив желтые зубы, подбадривала бы его свирепыми криками — как и положено обезьяне-убийце.
Подойдя к металлической клетке, Найалл со вздохом отомкнул замок и забрался внутрь.
Разорванный конверт, темно-коричневый, слегка подмокший и весь в каких-то пятнах, лежал на самом дне импровизированной волокуши, предназначенной для вывоза бумаг. Выудив его оттуда, Найалл уже собирался отправить его обратно, когда, случайно перевернув конверт, машинально пробежал глазами адрес и фамилию отправителя. Строчки выглядели так, словно писавший нацарапал их в страшной спешке. Кривые, расползавшиеся буквы слегка расплылись, но надпись еще можно было разобрать.
«От: Фионы Уэлш, 1, Стрэнд-стрит, Малахайд».
Стоп, стоп… Кажется, именно так звали убитую девушку, спохватился Найалл, ту самую, которая погибла в тщетной попытке защитить свою младшую сестренку Рошин? Нет… невозможно. Наверняка чей-то дурацкий розыгрыш, решил он. Внезапно горло у него перехватило — на какое-то мгновение Найаллу показалось, что он вдруг разом разучился дышать. Его мозг решительно отказывался переварить полученную информацию. Что делать с этим письмом, лихорадочно гадал он. Может, попросту сунуть его обратно в кучу да и забыть обо всей этой чепухе? Или порвать? А что потом? Дрожать от страха при мысли, что его могут счесть соучастником? Ледяные пальцы ужаса вдруг стиснули сердце парня. Внезапно сообразив, что он непроизвольно прижал к груди пухлый конверт, Найалл наконец решил выбрать третий вариант — тот самый, который, как правило, способен сыграть дурную шутку с тем, кто выбирает именно его, а не первые два. Найалл лукавил — он напомнил себе, что в таком деле нельзя действовать очертя голову, нужно хорошенько подумать прежде, чем принимать какое-то решение. Все это говорило только об одном — в глубине души он гораздо сильнее испуган тем, что может скрываться там, внутри этого страшного письма, чем ему хотелось казаться. Поэтому он быстренько вылез из этой клетки, которая в его представлении моментально превратилась в тот самый страшный, зачарованный лес, словно сошедший с его же собственного наброска, и поспешно бросился к своему столу.
Открыть его… распечатать его немедленно! Конечно! Что может быть естественнее этого?! Однако в следующую минуту свет от настольной лампы, той самой, что Найалл совсем недавно «приватизировал» из тайничка мистера Райчудури, упал на конверт, который он сжимал дрожащей рукой, выхватив из темноты такое, что почтальон мгновенно застыл, точно пригвожденный к месту. На конверте не значилось ни имени, ни адреса получателя — именно поэтому его, скорее всего, и отправили в корзину. В углу конверта было торопливо нацарапано от руки:
«Кому угодно, Почтовое отделение, Таунъярд-Лейн, Малахайд».
Найалл опять повернул конверт обратной стороной вверх и снова принялся разглядывать его с той же тщательностью, с какой огранщик изучает попавший в его руки необработанный алмаз. Теперь он ясно видел, что эта вторая, выглядевшая намного тревожнее, запись была добавлена позже первой — скорее всего, незадолго перед тем, как письмо отправили. Вероятно, оно попало под дождь и многие буквы расплылись от воды, но разобрать запись не составило никакого труда. Холодок пополз по спине Найалла… Это была мольба, предсмертная просьба приговоренного, понимающего, что жить ему осталось считаные дни, последний отчаянный вопль об отмщении, обращенный к миру живых. Спотыкающимся, корявым почерком внизу было написано:
«Мы уже почти мертвы. Прочтите это — и помните о нас!»
Дойдя до этого места, Найалл вдруг почувствовал, что у него трясутся поджилки. Словно чья-то ледяная рука коснулась его волос, по спине поползли мурашки. Конечно, он читал газеты и был в курсе той кошмарной истории, которую журналисты уже успели окрестить «смертельной схваткой на втором этаже» — там, где умирающая Фиона нашла в себе достаточно сил, чтобы расправиться с чудовищем, скрывавшимся под личиной добродушной немолодой женщины. Мог ли Найалл не выполнить ее предсмертную просьбу? Дрожащей рукой он чуть надорвал конверт и уже успел заметить что-то темное, мелькнувшее внутри, когда услышал позади себя чей-то тяжелый топот, и негодующий рев за спиной заставил его поспешно обернуться.
— Надеюсь, вы будете столь любезны, мистер Клири, и объясните мне, что все это значит?!
Подпрыгнув от неожиданности, Найалл испуганно шарахнулся в сторону. И было от чего — над ним нависла могучая, внушающая благоговейный страх фигура его величества старшего почтмейстера Райчудури. К несчастью, при виде его темного, тщательно вычищенного и застегнутого на все пуговки форменного мундира почему-то невольно приходил на память скорее не в меру ретивый служащий муниципальной парковки, чем бравый офицер, на которого ему так хотелось походить. Его высокая, аскетичная фигура мгновенно разрезала маленькую комнатку надвое. Аккуратно наманикюренный палец начальника почты указывал на пол, до сих пор заваленный разлетевшимися листками бумаги. Грозный мистер Райчудури держался так, будто мог одним движением бровей повелевать легионами — глядя на него сейчас, трудно было поверить, что под началом у него всего лишь двое мелких служащих, да еще миссис Коди, давно уже не появлявшаяся на работе по причине какой-то неведомой хвори.