Дорогой сварливый босс
Шрифт:
— Ну, тогда, думаю, я прощаю тебя. Это тоже хорошо, потому что мне бы не хотелось говорить Эллиоту, что мои сиськи застали тебя врасплох.
Лука хрипло рассмеялся.
— О, черт. Пожалуйста, сделай это, но убедись, что я буду там, чтобы увидеть атомную бомбу, когда она взорвется.
Она смеялась вместе с ним.
— Он все еще думает, что я ребенок.
— Он защищает, — поправил я. — Тебе не кажется, что это понятно, учитывая твои обстоятельства?
— Так и есть, — признала она. — И я защищаю его по тем же причинам. Но мне ни разу не доводилось что-то сказать о женщинах, с которыми он встречается,
Лука поднял руки вверх.
— Ну, ну, я пригласил тебя на ланч по собственной воле. Так получилось, что мне нравится твоя компания.
— Спасибо, — ласково сказала она. — Мне тоже нравится твоя компания.
Я прервал фестиваль любви.
— Хотя у вас разные роли, — я положил меню на стол, сосредоточив свое внимание на Элизе. — Да, он на четыре года старше, но Эллиот был твоим опекуном. Я не думаю, что эта ответственность когда-либо заканчивалась для него.
Элиза и Эллиот были сиротами. Их отец умер от опухоли головного мозга, когда ей было десять, а Эллиоту четырнадцать. Опухоль забрала его через несколько месяцев после постановки диагноза. Никто не был готов. Меньше всего — их мать. После потери мужа Элейн Леви развалилась на части. Будучи постоянным гостем в доме Леви, я был свидетелем ее неуклонного и быстрого упадка. Эллиот почти отказался от Стэнфорда, но Элиза не позволила ему.
Два года спустя он все равно бросил учебу. Элейн въехала на своей машине в дерево, и он был нужен Элизе. Вопрос о том, переедет ли он домой, никогда не стоял. С другой стороны, мне следовать за ним он не позволил.
— И я люблю его за это, — сказала она. — Но эта ответственность не распространяется на вас, ребята, вы знаете. Разве мы не можем просто быть друзьями без всех этих штучек со старшим братом?
Лука приподнял бровь, глядя на меня.
— Я могу обойтись без «большого брата», милая. Не знаю насчет Уэста. Он занимается этим намного дольше меня, и теперь он твой босс.
— Мы можем быть друзьями, — огрызнулся я, раздраженный тем, что Лука говорит за меня.
Затем официант подошел за нашим заказом, разглядывая декольте Элизы. Его взгляд продолжал возвращаться, искусство утонченности было полностью утрачено при виде этого придурка. К счастью для него, она, казалось, ничего не замечала.
Лука и Элиза завязали непринужденную беседу о фермерском рынке и предстоящих мероприятиях на выходные. Я слушал их обоих, но предпочел промолчать. Во-первых, я уже слишком много раз за этот день зажимал себе рот. Во-вторых, было приятно наблюдать, как Элиза смеется и наслаждается собой.
Ее счастье не было головоломкой, которую я смог разгадать, и это не давало мне покоя. Если бы я не застрял на встречах всю неделю, я бы работал над этим усерднее. Мои ежедневные записки, вероятно, раздражали больше всего.
— О, Лука. — Элиза оживилась, как будто только что вспомнила что-то. — Не мог бы ты подсказать хорошее местечко, где можно пропустить по стаканчику рядом с моей квартирой? Где не слишком многолюдно, где мы могли бы поговорить друг с другом?
— Конечно, я могу, bella, — он откинулся в кресле, закинув руку на спинку. —
Она обхватила ладонями щеки, не делая ничего, чтобы скрыть растущий румянец.
— У меня сегодня свидание. Он пригласил меня на ужин, но я сказала, что лучше выпью на случай, если будет неловко и я захочу сбежать.
Его брови взлетели вверх.
— Свидание? Способ похоронить прошлое. Я думаю, тебе нужно начать с самого начала.
Я сел прямо, заинтересованный ее ответом.
— В этом нет ничего особенного. Прошлой ночью я гуляла со своими коллегами, и ко мне подошел этот парень. Он показался мне милым, и он был очень прямолинейным и энергичным, что мне понравилось. В любом случае, его зовут Томас, он работает в финансовой сфере, и он первым делом подтвердил наше свидание сегодня утром. По словам Сирши, это ставит ему высшие оценки. — Она указала на меня. — Там был Уэстон. Он видел, как я с ним разговаривала. Ты можешь спросить его, что он думает.
Я скрестил руки на груди.
— Подожди минутку. Ты идешь на свидание с этим рыжеволосым лесорубом в плохо сидящем костюме?
Лука поперхнулся водой, брызгая в кулак. Элизу, тем временем, это, казалось, не позабавило. Значит, и меня тоже. Прошлой ночью я заметил, как какой-то крупный парень болтал с ней, но я пропустил происходящий обмен номерами.
— Его зовут Томас, Уэстон, и я нахожу его очень симпатичным. Не все могут выглядеть так, словно сошли с обложки журнала, но это не значит, что они не достойны уважения.
Я фыркнул.
— Я этого не говорил, так что не вкладывай слов в мои уста. Я всего лишь говорю о мужчине, с которым видел тебя прошлой ночью. Ты можешь и должна работать намного лучше.
Ее глаза сузились.
— Ты ничего о нем не знаешь, кроме того, как он выглядит. Кто знал, что ты такой поверхностный?
— Да, — поддакнул Лука. — Кто знал? Мне стыдно за тебя, Уэст.
Я взял свой бокал, игнорируя Луку.
— Я просто говорю, что не стоит спешить на свидание с первым мужчиной, который пригласит.
Она сложила руки под грудью, и я чуть не проглотил язык. Они были такими чертовски круглыми и прямо передо мной, блять. Они всегда были там, вот так, под одеждой?
О чем я думал? Конечно, так и было. Она каждый день ходила с этими круглыми, блять, сиськами. Она сидела в моем здании, печатала на моем компьютере, выполняла работу в моей компании, а эти большие, красивые сиськи скрывались под жалким слоем одежды.
— Почему ты считаешь, что Томас — первый мужчина, пригласивший меня на свидание? Чтобы ты знал, я могла спать со всем Денвером весь прошлый месяц.
Лука усмехнулся.
— Боже мой, Элиза. Мы должны чаще тусоваться без Эллиота. Ты еще веселее без своей ответственности, которая тянет тебя вниз.
Это заставило ее рассмеяться.
— Ему определенно не понравилось бы, что я тащусь через весь город, и если ты скажешь ему, что я это сказала, я побрею тебе голову.
— Ты жестокая любовница. Мои губы запечатаны, — Лука изобразил, что бросает ей ключ к своим сомкнутым губам. Элиза поймала его и спрятала в декольте. Я задавался вопросом, какого хрена я натворил в своей жизни, чтобы заслужить такую форму мучений.