Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала…"
Шрифт:
— Но мы хотим поехать в свадебное путешествие с папочкой и мамочкой! — ноет Атилла, как мартышка повисший на шее своего отца. — Папочка, возьми нас с собой!..
— Может действительно возьмем? — умоляюще спрашивает Бенуа у Жюстины.
— Я сама очень хочу, но это будет стоить целого состояния твоему отцу.
— Это неважно! Гулять, так гулять! — снова бормочет Месье Свекор.
Шмяк! Он получает второй удар по ноге от Мадам Свекрови.
— Миминочка, не нервируй меня! —
От такого бунта Миминочка замирает с открытым ртом. Колибри тоже.
Вы спешите направить беседу в другое русло. Вы встаете (слегка шатаясь)
— Двинулись, оп-ля! Быстро поехали за багажом и вперед к приключениям, в аэропорт.
— А школа? — слабо возражает «Миминочка».
— Я напишу им записку, — говорит Свекор, — как их дед и врач. И изобрету новый вирус…покрывающий кожу загаром!
Агенты «Эр Франс» были изумлены, увидев поздним утром клиентов, одетых столь странно, начиная от невесты в красном шелке с венком из белых роз, кокетливо сползшем на ухо и кончая маленьким пажом в голубом сатине с бокалом в руке. Они еще больше изумились, когда узнали, что речь идет о свадебном путешествии с детьми. В неизвестном направлении.
Добрая фея заботилась о молодоженах. Через час улетал самолет в Кению. Мечта. Все обнялись. Введенная в курс дела, дирекция «Эр Франс» предоставила проезд в бизнес-классе (бесплатные икра и шампанское) по цене туристического. Праздник продолжался.
Перед самой посадкой Старшая Дочь обернулась, и, кинув вам свой букет, закричала:
— Спасибо, мамочка! Спасибо, папочка!
— Спасибо…Спасибо… — повторило эхо.
Обнявшись с Мужчиной вы наблюдаете, как взлетает самолет. Вы шепчете:
— Я так счастлива, что даже плакать не могу.
— А я могу! — отвечает Мужчина. — Я разорен!
Эпилог
Настоящая любовь в словах не нуждается.
Вы лежите, растянувшись в шезлонге на террасе в Микулет. Мужчина лежит рядом с вами. Мельхиор свернулся клубком у вас на животе и следит за вами, полузакрыв глаза. Три немецкие овчарки спят, рядком растянувшись на земле. Осенний свет мягок и голубоват. Виноградники уже начинают золотиться. В рощах краснеют клены и дикие черешни. Солнце скоро опустится за холмы. Тишину нарушает только чириканье птиц, шумно готовящихся отойти ко сну.
Вдруг Мужчина говорит:
— О чем ты думаешь?
Вы изумленно смотрите на него. Этот вопрос не в его стиле, как сказал бы Пруст. Вы беспокойно спрашиваете:
— Ты заболел?
Теперь его очередь удивляться:
— Нет. С чего бы это?…Во всяком случае я пока не чувствую.
(Ваш муж никогда не против мысли, что подцепил какую-нибудь холеру).
— Ты меня об этом спрашиваешь впервые за время нашей совместной жизни.
Он смеется.
Я старею, бедная моя Титиночка.
— На самом деле, я думала о годовщине нашей свадьбы.
— Странные мысли. А почему?
— Это как раз сегодня.
— А, черт! Я снова забыл!
— Уже в тридцать седьмой раз!
— Ты хочешь сказать, что сегодня тридцать восемь лет, как мы женаты?
— Да, мой господин.
— О-ля-ля! Как быстро бежит время!
— Ты мог бы добавить «рядом с тобой»… Мне было бы чертовски приятно!
— Ты же прекрасно знаешь, что я не мастер декламировать все эти слащавые глупости, которые так нравятся женщинам.
— О, да! Я знаю это уже тридцать восемь лет. Ты даже ни разу не сказал мне «я люблю тебя»!
— Слушай, могла бы догадаться, что раз я живу с тобой больше трети века, значит ты мне небезразлична.
— Иногда я говорю себе, что это только привычка. А иногда — что со мной так замечательно, что ты никогда не встречал никого лучше.
— Меня восхищает твоя скромность.
— Заметь, однажды мы чуть не развелись.
— По твоей вине!
— Ну и скотина!.. Ведь это ТЫ…
Мужчина наклоняется и прикладывает вам палец к губам.
— Вспомни! Мы поклялись никогда больше об этом не говорить.
— Ты прав. Прости.
Это жуткая драма для вас с мужем. Пропасть, вас разделяющая. Тема жестоких громких споров с криками, оскорблениями и даже (о, стыд!) с битьем посуды.
У вас разные политические взгляды.
А ваш Великий Мачо этого не выносит.
Супруга, по его мнению, должна думать и голосовать как он, Глава Семьи. Сопротивление такой старой яростной феминистки, как вы, выводит его из себя. Дни избирательных кампаний были в вашей семье днями кризиса, который и не снился миру политики. Вы взаимно обзывали друг друга социалистом в заячьей шкуре, грязным крайне-правым фашистом, крипто-коммунистическим мусором, низким аристо-буржуазным выкормышем (это о вас), сортирным троцкистом и интеллигентно-похотливой коброй.
Однажды, не сумев настоять, чтобы вы голосовали за ЕГО кандидата в президенты Республики, Мужчина начал угрожать, что убьет вас. Вы сбежали к одной из своих сестер.
Мужчина подал на развод.
Эмоции в семье дошли до предела.
Ваши дочери, истекая слезами, после бесконечных походов от отца к матери, мольбы и всхлипываний, сумели добиться вашего примирения (вам уже начали надоедать ночевки на диване у сестры). Они заставили вас поклясться их юными головками, что вы никогда больше не будете говорить о политике.