Дороже золота
Шрифт:
Обломки скал острыми щепами брызнули во все стороны, когда мощное тело вынырнуло из-под земли. Издав еще один рев, дракон устремился в сторону голубой дымки на горизонте, за которой скрывались горы.
Маршэль печально осматривала руины еще одной рухнувшей лестницы. Надежда, которая питала девушку все эти дни из бурной реки, превратилась в едва живой ручеек. Уже пятый день она исследовала развалины, а выхода так и не нашла.
Дворец был устроен очень удобно и… неприступно. Скала обнимала полукруглое строение, а в центре находился огромный сад с источником. Маршэль была уверена, что при необходимости тут можно жить годами, не спускаясь в низину.
— И
Еще в первую ночь, когда она тряслась от холода, пытаясь поглубже зарыться в многослойные юбки, Маршэль твердо решила — прежде чем искать спуск, надо обустроить место для ночевки. А то вдруг поиск затянется? Не прогадала. Поиск действительно затянулся, да еще как. Но зато в саду ее теперь дожидался милый и очень теплый шалаш. От ночных морозов спасали толстые стены из веток и листьев, а подстилкой и одеялом служило платье. Правда, лазить по развалинам приходилось лишь в тонкой сорочке и панталонах, ну да ничего. Людей вокруг нет, а значит и краснеть не перед кем.
— Надо бы к ужину яиц раздобыть, — вслух рассуждала она, шагая по направлению к саду, — Фрукты фруктами, а без нормальной пищи и ноги протянуть не долго. Эх, вот бы мяса…
Жирный, истекающий соком кусочек вспорхнул на ветку над ее головой и весело чирикнул. Маршэль вторила ему жалобным стоном. Ну где же ее лук и стрелы? Да хотя бы нож, а этот, хоть и острый, но все-таки камень!
Еще раз печально вздохнув, она отправилась в дебри сада. Может, ей сегодня повезет если не со спуском, то с пищей? Забравшись в самый глухой уголок, она принялась за поиски.
Через некоторое время окрестности огласил радостный вопль. Лохматая, исцарапанная, грязная, но чрезвычайно довольна Маршэль вывалилась на одну из тропинок-дорожек, бережно прижимая к себе пяток голубеньких, пестрых яичек. Хоть какое-то разнообразие в ее фруктово-травяной диете.
До лагеря она добралась в мгновение ока. Чуть не залив слюной тлеющие угольки, девушка принялась разводить костер. Но полакомиться яичницей не довелось. Сквозь шум листьев и птичье щебетание пробился чуть заметный, но хорошо знакомый свист рассекаемого крылом воздуха.
Вскочив на подкашивающиеся от страха ноги, Маршэль бросилась под защиту деревьев. Не успела. Лодыжка подвернулась на невидимом среди травы камне и Маршэль рухнула на землю. А следом за этим прямо позади нее на лужайку перед логовом спикировал дракон. Инстинктивно Маршэль перевернулась на спину и застыла. По телу прошла судорога, выталкивая из горла тоненький скулеж. Широко распахнутыми глазами она смотрела на черного, как самая густая тьма, дракона. А дракон смотрел на нее.
Это… Принцесса? Тонкий язык облизнул раздувающиеся ноздри. Дракон склонил голову чуть набок и неловко переступил задними лапами. Удивление. Давно ему не приходилось испытывать ничего подобного… Человеческая дева смирно лежала на траве и даже не дернулась, когда он решил обнюхать ее более тщательно. Вбирая воздух глубокими и малыми порциями, он почувствовал, как внутри нарастает странная дрожь. Прикрыв нижние веки, дракон еще раз глубоко вздохнул и… заурчал.
Что-то теплое и щекотное пробежалось по телу от головы до кончика хвоста, заставив
Маршэль лежала ни жива ни мертва, пока ее один за одним окатывали жаркие, сухие порывы ветра. Кажется, ее сейчас обследовали на предмет пригодности к употреблению… Но прошла минута, другая, а дракон и не думал ее кушать. Мурлыча как большая пребольшая черная кошка, крылатый ужас после каждого вдоха жмурил глаза. Матово-черные чешуйки, покрывающие его тело, слегка топорщились, а на зубастой морде застыло такое выражение, словно он сожрал десяток принцесс за один присест, а после наткнулся на груду золота размером с эту гору.
От удивления она даже бояться перестала. Настолько, что рискнула тихо-тихо отползти назад. Лежать между двух лап-крыльев, увенчанных острыми, изогнутыми когтями размером с ее кинжал было как-то неуютно.
— М-р-р-р? — вопросительно мурлыкнул дракон и придвинулся ближе.
— Э-э-э…, - ох, вот и голос прорезался. Маршэль слегка кашлянула и снова отодвинулась.
— Фыр-р-р! — ласково проворковал шипастый кошмар, двигаясь следом, — Фр-р-р-у-у…
— Я… э-э-э, тоже рада… хм, тебя видеть, — осторожно начала Маршэль, дракон мило склонил голову и кокетливо моргнул, — А… Хм. А можно я… пойду? А… Ой!
Осторожно, стараясь не повредить хрупкого тела, дракон толкнул носом лежащую перед ним Принцессу. Может она еще издаст эти славные, нежные звуки? Ему понравилось слушать! Вот только тот противный запах стал как будто сильнее. И шел он совсем не от лежащей перед ним девы. Дракон задумчиво посмотрел на странный темный холмик. Аромат листвы и коры не мог скрыть, хоть и слабой, но заметной вони. Короткий огненный плевок и вонь пропала.
— А-а-а…, - Маршэль чуть не заплакала, глядя как догорает ее прекрасный, чудный шалашик! Дракон оказался той еще скотиной и вместо того, чтобы сожрать, решил извести ее холодом! — Мне… Мне же конец! Понимаешь?! Конец!!!
— Фыр-р-р, — ласково поддакнула чешуйчатая сволочь.
От обиды и отчаянья Маршэль даже на ноги вскочила. И как теперь быть? Греться как?!
— Ты! Ты — гад! Колючий, толстый гад! Мерзкий! Понятно? Все! Уйди! Давай, лети! Кыш! Кыш, я сказала!
Толстый, мерзкий, колючий гад улетать не спешил. И на ее гневные вопли реагировал весьма странно. Опять топорщил чешую и мурлыкал сильнее прежнего.
— Ты что, меня передразниваешь?!
— Фш-фш-фш, — запыхтел дракон и снова полез обнюхиваться.
— У, нахалюга! Уйди!
Отпихнув от себя уже совсем не страшную клыкастую морду, Маршэль горько вздохнула и направилась к деревьям. Нужно было строить новый шалаш. И костры, нужно развести их со всех сторон, но так, чтобы самой не поджечься.
Уйти ей конечно не дали. От громогласного рева птицы тучей взвились в вечернее небо, а Маршэль села там же где и стояла. Одним прыжком очутившись рядом, дракон перегородил собой дорогу. Острые игольчатые клыки обнажились, но вместо того, чтобы проглотить ее целиком и не жуя, дракон вдруг обиженно забулькал. Алые глаза с вытянутым зрачком часто затягивались полупрозрачной пленкой третьего века, словно ящер был готов вот-вот расплакаться.