Дороже золота
Шрифт:
Маршэль схватилась за голову и совершенно неожиданно рассмеялась истеричным смехом. Все, похоже ее рассудок окончательно того… повредился!
Дракон замолчал, вслушиваясь в отрывистые, ритмичные звуки. Обида от того, что Принцесса так не заинтересована в его компании, слегка ослабла. Возможно, дева захотела прогуляться? Он мог бы ее сопроводить! Или покатать? Странное желание. Новое и дикое. Но такое… правильное! А значит верное. И дракон, не мешкая, прилег, чтобы Принцесса поскорее могла взобраться на него. От предвкушения того, как ее нежные, тонкие ножки обхватят его шею, под паховыми пластинами
Маршэль с тоской посмотрела на растянувшегося перед ней ящера. Похоже, в сад ей не попасть. Сегодня, по крайней мере. Дракон вел себя более чем странно, но пока не сделал ей ничего дурного. Разве что ночлега лишил. Еще раз пожалев себя несчастную, она поднялась на ноги и отправилась к кострищу, которое чудом избежало опаляющего пламени. Желание поужинать никуда не делось. Дракон за спиной издал разочарованное «Мр-р-р» и неожиданно поплелся следом за ней.
Принцесса не приняла его приглашение прогуляться — это расстроило, вместо этого она зачем то направилась в сторону тлеющего холмика — а это уже удивило. Что ей понадобилось там? Дальнейшие ее действия привели и без того взволнованную память в еще больший хаос. Стараясь не упустить ни одного движения маленьких ручек, он пристально рассматривал происходящее, полностью игнорируя возмущенный щебет Принцессы. А когда ноздрей коснулся новый, но такой знакомый запах, он не смог сдержать болезненного крика. Воспоминания обожгли голову огненной вспышкой.
Прижавшись к валуну, Маршэль что есть силы пыталась слиться с камнем. Дракон скакал по поляне как ужаленная в круп лошадь. Да что на него нашло? Минуту назад лез к ней под руку, мешал, толкал, бурчал что-то свое, драконье, но стоило разломить пропеченное яйцо, как ее тут же смело в сторону оглушающим ревом. Передрав когтями весь дерн на лужайке и выворотив пару деревьев, дракон вдруг резко успокоился. Подогнув лапы, почти свалился на израненную землю с таким жалобным стоном, что у Маршэль сердце кровью облилось. Она осторожно отлепилась от валуна и тихо позвала.
— Эм, дракон?
На нее не реагировали.
— Хм… Черныш?
Кончик хвоста дернулся. Так тому и быть.
— Черныш!
Маршэль мелким шагом двинулась в сторону поскуливающего дракона. Похоже, она точно тронулась умом, но наблюдать за страданиями пусть опасного, но все-таки живого существа было слишком тяжело.
Он видел, как Принцесса семенит к нему бочком, не прекращая издавать тихие звуки. Одна часть его разума наблюдала за ней, а другая отчаянно пыталась удержать в берегах раскаленный поток воспоминаний.
Широкое пространство. Блестит. Много дев, похожих на принцесс и человеческих мужей. Они двигаются. «Танцуют» выдала ему воспаленная память. Танцуют, да! Это нелепое дерганье называется танцем! Но танцевали не все. Часть людей стояла в стороне, а между ними сновали другие, в черных, смешных одеждах. Каждый из них держал в руках плоское, блестящее… Блюдо. От него шел именно тот запах, что привел его в это состояние. Из глотки вырвался новый стон. Все кости разом скрутило тянущей ломотой. И ему нестерпимо сильно захотелось вдруг свернуться в клубок и стать маленьким-маленьким. Как Принцесса.
Не делая резких движений, Маршэль огибала распластанную на траве черную
— Черныш, ну не надо… Хватит…
Ладонь легла на головной гребень и после секундного замешательства Маршэль бережно погладила пространство между двумя обсидиановыми отростками. Чешуя под ее пальцами была неожиданно теплой. Нет, горячей!
— Да у тебя жар, — тихонько пробормотала она, не переставая наглаживать голову стонущего дракона, — Ты заболел? Наверное, летал с открытой пастью. Точно… Вот теперь и горло болит, вон оно у тебя какое огромное, как пещера… С огнем конечно. Знаешь, есть такие. Там где вулканы. Это большие дымящие горы, мне мама рассказывала…
Постепенно огромный ящер притих. Маршэль готова была поклясться, что дракон ее слушает! Присев рядом с ужасной мордой, она болтала всякие глупости при этом увлеченно оглаживая каждую костяную пластинку и шип.
Мелодичные перекаты ее голоса звучали нежнее тонких струн арфы. Забытые слова и образы по-прежнему с пронзительной болью выскальзывали из-под плотной толщи забвения, но терпеть стало легче. Тонкие пальчики Принцессы укрощали боль так же легко и незаметно, как опытный наездник укрощает дикую виверну. По чуть-чуть, шаг за шагом. Пока крылатая хищница не станет безропотно есть с рук, и громко мурчать от небрежного прикосновения к чувствительной шейной складке. Он бы и сам мурчал, но болезненные судороги еще обрывали дыхание.
Дракон осторожно повернул голову, подставляя горло для поглаживаний. Принцесса его поняла и прохладные ладошки легли под челюсть, как раз туда, где чешуйки были мягкими и тонкими. Словно испугавшись ее прикосновения, боль вдруг вспыхнула и сжалась в тугой, едва заметный комочек. Дракон распахнул глаза и неожиданно громко мурлыкнул.
— Мурчалка! Ты — мурчалка! — тихо смеялась Маршэль, начесывая вибрирующее от курлыканья горло, — У-у-у, какой неженка. А так? Нравится, да? Хо-о-ороший мальчик, хороший…
Довольный дракон дергал задними лапами, как обычная собака. Чешуя опять встопорщилась, а жар от большого тела стал заметнее.
— Какая ты печка, — вздохнула Маршэль, — Здорово тебе! А я мерзну…
И девушка обхватила себя руками. Пока она нежничала с драконом, словно с домашним любимцем, ночная прохлада выползла из расщелин скал и с каждой минутой все сильнее прихватывала голую кожу.
— Вот помру тут от холода, и все! Не почешет тебе никто шейку, — грустно, но, уже без особой обиды произнесла Маршэль, — Да, будешь тогда знать!
На ее несерьезное замечание дракон отреагировал совсем неожиданно. Лениво, но по-прежнему грациозно он перевернулся на бок. А в следующее мгновение Маршэль только и могла, что ловить ртом воздух. Дракон осторожно подхватил ее одной лапой и прижал к твердой, но очень теплой груди. А вторую поставил так, что крыло превратилось в замечательную палатку.
— Черныш! Миленький мой! Хорошенький! — радостная Маршэль пыталась обнять необъятную драконью грудь. Ласково гладила широкие грудные чешуйки и не переставала шептать слова благодарности за возможность пережить ночь. Лежать под кожистым крылом было в сотню раз лучше, чем среди вороха юбок, которые к тому же и пованивали притирками.