Дорожный реквием
Шрифт:
— Все! Приехали! Огородная — шесть! Это здесь! — довольным голосом объявил Попов.
Волчек, открыла дверку и прежде чем выйти из машины сказала ему с укоризной:
— А вы молодой человек — пальцы показывайте поскромнее! Видно все! Скромнее быть надо!
— А вы — какое право, имеете разговаривать с моим сыном? — здоровый мужик в грязной футболке зло буравил глазами Степанова.
Склоченные волосы двухметрового гиганта торчали нелепыми завитушками во все стороны. Алексей пожал плечами и кивнул на Светлану:
— Ну, не знаю! Если вы против закона. Тогда пусть вам помощник прокурора все разъясняет? У вас в жизни то все в порядке?
Толстяк с удивлением уставился на Волчек:
— Это ж что? Эта телка — помощник прокурора?! Да ну! Прокурорских — я знаю! А это то — наверняка, подставная, ваша! С такой внешностью в прокуратуре не работают! Небось — свою кральку привел и мне тут лапшу на уши вешаешь! — зло цыкнул он сквозь зубы.
— Спокойно мужчина! Я помощник прокурора Светлана Волчек! Вот мое удостоверение! — Светлана протянула краповые корочки наглецу.
Тот впялился в удостоверение глазами и почесал макушку:
— Ну, написано то верно. Только вот — где, правда — гражданин прокурор? Неужели, в прокуратуре, такие работают? — он вновь покосился, на стройные ноги Волчек.
— Работают и лучше! А сейчас отвечайте — будете давать разрешение на разговор с сыном? Или откажите? Тогда я вас по повестке вызову завтра! Повестку отдам сейчас! А завтра — вам предоставят адвоката! Дело, в котором замешан ваш ребенок — очень серьезное! И вообще — вы сами можете к нему быть причастны! — вызывающе ответила Волчек.
Степанов покосился на нее и улыбнулся. Ему нравилось, когда женщины — себя так вели.
— Что? Мой Колька? Да он, что вам — преступник?! В деле замешан?! — уступая дорогу, бурчал мужчина.
Крайнее доводы Светланы с вызовом и повесткой на него подействовали. В квартире пахло пережаренным луком и сыростью. Страшный беспорядок в прихожей — с грязными ботинками и раскиданной в углу верхней одеждой — был лишь прелюдией. В большой комнате вещи были разбросаны так, что специально устроить такое их нагромождение было не возможно. Грязные тряпки и поломанная мебель. Консервные банки с окурками и поломанные детские игрушки.
Светлана зажала нос пальцами. Резкие запахи жилища вызывали у нее рвотные спазмы. Неуверенно посмотрев на Степанова, она дала ему понять, что ей требуется помощь. Алексей кивнул и, сняв шапку, осторожно переступил по грязному полу:
— Извините, а форточку то можно открыть? Или вы боитесь простыть? — ихидно спросил он у хозяина.
Здоровяк, пожал плечами и, почесав живот — через грязную майку и зло кивнул:
— Беспорядок у нас, дети болеют. Ремонт идет… — шагнув к окну, он с трудом открыл квадратик грязного стекла — именуемым форточкой.
— Ремонт начали еще при Тутанхамоне? — брезгливо спросил Степанов.
— При, каком, еще Тутанхаоре? — обиделся хозяин.
Алексей понял, что историю древнего Египта тот в школе не учил:
— Ладно, гражданин Лукин. Где ваш сын? Что вы нам тут демонстрируете свой образ жизни?!
— Там… — кивнул здоровяк на грязную дверь комнаты. — Идите, он спит.
— Спит днем? — удивилась Светлана.
— Ну да! Пришел с улицы, говорит — голова болит. Папка, просил поспать. Ну, пусть спит. Умаялся, парень… — тяжело вздохнул хозяин квартиры и пихнул ногой коробку, с каким то хламом.
Мальчик спал на грязном пододеяльнике прямо в обуви. Засаленный, синий свитер едва вздымался под его дыханием. Алексей шагнул кровати и потряс его за плечо:
— Эй! Коля вставай! Проспишь! По телевизору мультики начались!
Мальчишка пошевелился и открыв глаза с удивлением уставился на вошедших. Степанов понял, что он еще ничего не понимает.
— Коля! Просыпайся! Что спишь? Заболел?
— Ой! Вы кто? — простонал мальчик.
Степанов нагнулся к нему и увидел, что в волосах Николая здоровенное, коричнево — желтое пятно. Дотронувшись до него пальцами, Алексей понял, что это клей.
— Ты, что это БФ нюхаешь?
Мальчишка потер заспанные глаза грязными кулачками:
— Нет…
— А в волосах что?
— А… это я вымазался, у нас дома ремонт… — не задумываясь, соврал Коля.
Степанов зло покосился на стоящего рядом отца. Тот развел руками:
— А кто его знает? Может и, замазался! Тут разве уследишь?
— Я тебя сам сейчас замажу! — прошипел ему Степанов, — пошел вон отсюда!
Хозяин, как — то сник и, неловко переступив с ноги на ногу — молча вышел из комнаты. Волчек проводила его суровым взглядом:
— А гонора то — как у Аль Капоне! — сказала она Алексею.
Но тот, не обратил внимания — на ее замечание. Он погладил голову мальчика рукой и ласково спросил:
— Так, что, Коля, тот дядя, который тебе велел записку отнести в гостиницу — он сюда приходил?
Мальчик захлопал глазами и, зевнув — пропищал:
— Какой дядя?
— Ну, тот, что тебе велел записку передать дежурной?
Коля внимательно посмотрел на Степанова и, вздохнув — улыбнулся:
— Нет, я его и не видел. Козел он. Обещал, нам с пацанами — мяч купить, настоящий бразильский, а сам — Сникерсами отделывается!
— Хм, а что ты Сникерсы не любишь?
— Да нет. Вроде нормальные. Те, кто у нас траву курят, так тем вообще по кайфу! Сладкое! Оно знаете. Как при обкурке!
— А, что ты еще и куришь? Травку? — Степанов сурово взглянул на Волчек.
Та, покачала головой. Мальчик поймал ее взгляд и ответил:
— Ну, бывает, пыхнем по малой. Ну, что там говорить. Но я в основном клей! А вы тетя вижу меня в интернат пришли забирать? Рожа, что — то, у вас больно — протокольная?
От неожиданного вопроса Волчек закашлялась. Такой грубости от мальчика она не ожидала.