Дорюрикова Русь. Фрагменты забытой истории
Шрифт:
Справедливости ради надо отметить, что даже в вышеупомянутом сериале цепочка викинги-варяги-русы претерпевает странные метаморфозы, в конце концов, останавливаясь на том, что русы IX в. это особый народ, живущий только (!) в Киеве и Новгороде, ездящий на лошадях, облачённый в странные китайские доспехи и русские кафтаны позднего Средневековья.
К слову даже термин «викинг» не всегда означал исключительно скандинавов. Например, в саге «Об Олаве сыне Трюггви» говорится: «Когда они выехали на восток в море, на них напали викинги. Это были эсты», или в «Саге о Харальде Суровом» упоминаются как викинги балтийские народы курши и венды: «Хакон стал ведать защитой страны от викингов, которые сильно разоряли Датскую Державу, вендов и других людей Восточного Пути, а также куров».
Оторвавшись от норманистких концепций, потому как древнескандинавские источники ни в коей мере не проясняют ни происхождение «руси», ни варягов, рассмотрим кратко основные антинорманисткие концепции обоснования термина «варяг». Здесь все просто и прямолинейно. «Вагры: славянское племя, которое дало начало русской государственности», такой заголовок весьма многообещающ, далее ссылка на сайт https://cyrillitsa.ru/narody/125128-vagry-gdezhilo-slavyanskoeplemya-kotor.html.
На этом сайте в целом обоснована следующая версия: «сходство звучания слов «вары», «вагры» и «вагиры» с более известным определением «варяги». «На западе от ободритов сидели вагры и полабяне. Вагры (Wagri, Wagiri) занимали большую часть Голштинии: занимаемая ими территория простиралась от моря и Травны вплоть до Эдгоры (Eider), к Неймюнстеру и к Сегебергу. Далее шли лишь отдельные поселения, тянувшиеся вплоть до линии Рендсбург – Эльсмгорн. Остров Фемарн (Fehmarn) также занимали вагры. Однако главным укрепленным пунктом вагров был Старгард-Алденбург, нынешний Ольденбург в Голштинии».
Собственно, уже упомянутая и, безусловно, уважаемая Лидия Грот также поддерживает эту теорию: «этот вопрос прекрасно обеспечен источниками, из которых следует, что Рюрик призывался в силу наследных прав по линии своей матери, словенской княжны, отданной замуж в Вагрию, входившую в княжество ободритов. Из тех же мест и многим позже призывались и другие кандидаты в российские правители, также имевшие наследные права по материнской линии: Иван Антонович, внучатый племянник Анны Иоанновны и внук ее старшей сестры герцогини мекленбургской Екатерины; герцог шлезвиг-гольштейнский Карл-Петер-Ульрих, или Петр III Федорович, внук Петра I от старшей дочери Анны» [Грот, 2012].
Стоит сказать, что всё это действительно звучит весьма убедительно, а также факт того, что новгородцы имели предков на другом берегу Балтийского моря давно доказан (ср. фразу «новгородцы от рода варяжска»). Все это подтверждено и лингвистически, и археологически, только… в воздухе всё равно остаётся висеть упрямый вопрос: ну а Русь и русы тут при чем? Вагры, венды и ободриты – славяне – это хорошо. Новгородцы – это переселенцы и их потомки, прекрасно. Но ведь ни один источник не называет ни ободритов, ни вагров, ни вендов русами!
Вернее, один источник называет, это ПВЛ, рассмотренная в предыдущей главе, написанная и дописанная в XII-XIII вв. И сохранившаяся только в списке XIV века. Да, мы помним ту фразу, которая до сих пор корёжит умы историков (к счастью не всех): «И от тЂх Варягъ, находникъ тЂхъ, прозвашася Русь».
Ещё раз, это единственный источник, при том позднего происхождения, который говорит о том, что от варягов прозвалась Русь. Современные по отношению к IX веку источники варягов, т.е. вендов, ободритов, и т. д. русами не называют. Более того, даже византийские источники XI века «варангов» – гвардию императора с тавроскифами-киевлянами не отождествляют, тем более источники, в том числе и византийские, упоминают варягов сравнительно поздно [Васильевский, 1908, с.178], нежели время освоения ваграми обширных территорий на Балтийском побережье. Мы опять видим, как поздний источник ставится в приоритет по отношению к раннему, почти очевидцам событий. Событий, описанных поздней русской летописью, но почему-то незамеченных современниками.
Что касается скандинавов, то и они разграничиваются с варягами-варангами, как и любой другой этнос с термином сугубо профессиональным. «Для того чтобы сделаться варангом, мало было приехать в Грецию, нужно было поступить в военную службу, или даже… в число телохранителей императора, в состав его лейб-гвардии». В подтверждение можно привести слова из саги: «Когда Болле провёл одну зиму в Дании, он решил отправиться в более отдалённые страны… прибыл в Миклагард (Византию); он провёл там короткое время, как вступил в общество Вэрингов (=Варангов)» [Там же, с.185]. Однако до прибытия первых скандинавов в рядах византийского корпуса варангов состояли тавроскифы, русы, посланные князем Владимиром византийскому императору, согласно союзным обязательствам [Там же, с.199–203].
Далее дружина варангов также пополняется франками [Там же, с.319], итальянцами [Там же, c.327], а далее этнический состав заменился англосаксами и датчанами [Там же, с.355, 370], что подводит нас к выводу, что варанги-варяги являлись иностранным корпусом на службе у византийских императоров [Там же, с.345], участвовавшим в сражениях с болгарами, турками, междоусобных конфликтах в самой Византии, благодаря чему получили определённую известность в конкретный момент времени. Однако после бунта варангов корпус, преимущественно русский, был временно распущен из-за непостоянства настроений этого воинства [Там же, с.354].
В свою очередь киевский летописец именно в византийских хрониках в связи с деятельностью Владимира Святого и Ярослава Мудрого и мог обнаружить сведения о русах, связывающих их с варангами-варягами. Причём, время существования русско-варяжского корпуса практически совпадает с началом официального киевского летописания (вторая треть XI в.).
В свою очередь некритичное изучение отечественных летописей по разграничению первичных и вторичных сведений, породило в отечественной науке целую псевдопроблему об этнической принадлежности так называемой «варяжской» руси. И это при том, что весь комплекс источников такой руси не знают в принципе, за исключением поздних русских летописей. Именно поздних, тогда как даже в списке Начальной летописи, где имеются попытки представить два различных термина варяги и русь в качестве одного народа, для них не находится общего слова. «Варяжская русь» – термин сугубо кабинетный, возникший под пером историков в результате ложного убеждения в тождестве варягов и руси [Федотова, 2018].
Причём опять же – весь спектр сведений о тех и других делает невозможным их отождествление, однако, в данном случае, у официальной истории России свой особый путь. Ни хронологический (более двухсот лет) разрыв сведений, ни разная локализация варягов и руси (море Варанков – Балтийское море, Русское море – это Чёрное море и Азовское), ни наличие, в том числе и в русских источниках разграничения сведений о варягах и руси, а на сегодня известны как минимум четыре текста конца XIII-XIV вв., где посланцы приходят не к варягам-руси, а русь сама обращается к варягам. Это Краткий летописец в составе Новгородской Кормчей (1280 г.), Краткий летописец в составе Варсонофьевского списка Кормчей (конец XIII – начало XIV вв.); Краткий летописец в составе Толкования на Слова Григория Богослова (XIV в.) и Лаврентьевская Летопись (1377 г.) [Там же], старейшая из сохранившихся летописей – ни что не помогло российской науке прийти ко вполне однозначным выводам. Конечно, это результат скорее идеологической закомплексованности, чем результат кропотливого анализа источников.
Ещё в XIX веке «изобретением» летописца называл «небывалую варяжскую русь» и С. А. Гедеонов. А в XXI веке к такому же выводу пришел известный исследователь Никитин, проанализировавший упоминания о варягах в 6390/882, 6415/907, 6452/944, 6488/980, 6523/1015, 6526/1018, 6532/1024, 6544/1036 гг., что варяги представляются только в качестве наемников, приходящих из-за «моря», однако «безусловно, чуждых как «руси» в целом, так и тем князьям (Владимир, Ярослав), которые по минованию надобности спешат от них освободиться» [Федотова, 2018].