Дорюрикова Русь. Фрагменты забытой истории
Шрифт:
Имя Рорик/Рурик впервые зафиксировано у галло-римской знати на рубеже III–IV вв. Одна из его форм (скорее всего, исходная) Родерик/Рудерик встречается впервые у готов в VI в. в зоне контактов с кельтами и затем фиксируется на протяжении многих столетий, как среди германского, так и кельтского населения. У кельтского островного населения констатируется отождествление имен Родри, Родерик и Рорик [Олейниченко, 2017].
Встречается это имя и в Ирландии. В Галлии с переходом с кельтских языков на народную латынь имена Родерик и Рорик становятся разными именами. Этимология этого двухосновного имени в кельтских языках означала «красный/рыжий король», возможно, в переносном значении – «могучий король». В германизированной форме Hrodric/Chrodric оно наблюдается в документах, начиная с 675 г., а в начале VIII в. в форме Хредрик (Hredric) попадает в эпос «Беовульф». Первым носителем галло-римского имени Рорик среди скандинавов был датский конунг середины IX в. Рорик Ютландский. Имя Хререк (Hraerekr), по всей видимости, есть искаженное заимствование имени Хредрик (Hredric) под влиянием контактов норманнов с Британией и Ирландией. Само это имя так и осталось довольно редким и нехарактерным для скандинавов.
«Имя Рорик/Рурик присутствует среди имен галло-римской и франкской знати на протяжении почти восьми столетий. В списках епископов Галлии встречаются и другие Рорики/Рурики. В каталоге епископов находим: 1) епископ ЛеПюи-ан-Веле Рурик (Ruricius) (ум. до 451); 2) епископ ЛеПюи-ан-Веле Рорик (Roricus или Roricius) (между 778 и 840); 3) епископ Бурже Рорик (Roricus) (512–518); 4) епископ Юзеса Рорик (Roricius) (ум. 537/8); 5) епископ Амьена Рорик (Rorico) (1080–1085). Хольдер приводит еще имя пресвитера Рорика/Рурика, которое встречается в документах, относящихся к соборам в Автиссиодуре (современный Осер) в период 573–603 гг. Грот указывает на Рорика (Rorico) в документах аббатства св. Петра в Зальцбурге под 822 г., на Rorigius – аббатства Клюни в Верхней Бургундии (946 г.); на Рорика/Рурика – аббатства св. Максенция в Пуатье (939 г.) и монастыря св. Киприани в Пуатье (954–986 гг.)» [Там же]. В свете этого стоит ли так сильно удивляться, что росы действительно имели отношение к франкам, или, по крайней мере, были выходцами с их земель?
В связи с этим можно вспомнить и князя Олега, а также таинственного героя русских былин Волха-Вольгу Всеславовича. С середины I тыс. до н. э. для праславян, как и для других племен, живших в Дунайской котловине, возникла тяжёлая ситуация в связи с экспансией кельтов. На территорию Чехии и Подунавья проникли бои и вольки-тектосаги. Последние, выйдя из Галлии и двигаясь на восток вдоль южных границ тогдашнего германского ареала, приобрели известность в русских летописях под германизированным именем волохи (герм. *Walhoz < галльск. Volcae) [Трубачёв, 1982].
Помимо культурного влияния кельтов в условиях мирного симбиоза, дело не обошлось и без военного нажима, в результате чего значительная часть славян была потеснена на север. Этот важнейший фрагмент славянской и европейской истории запомнила славянская народная традиция и отразила спустя больше тысячи лет в русской летописи, точнее Лаврентьевская летопись. Повесть временных лет гласит: «Волхомъ бо нашедшемъ на Словни на Дунайскиiа, [и] сдшемъ в них. и насилщемъ им» [Там же].
Отсюда, по всей видимости, происходят истоки былин об этом загадочном Волхе-Вольге Всеславиче. Одно время было принято отождествлять Вольгу Святославича с Вещим князем Олегом. Отождествление основывается на сходстве имен, соответствии летописного эпитета Олега «Вещий» (указывающим на его хитрость и мудрость) с качествами Вольги. Волх-Вольга могучий богатырь, обладающий не только искусством бороться с врагами, но и читать по книгам и оборачиваться разными животными. Этот рассказ сохраняет древнейшие представления о животных как о предках человека и о возможности рождения великого охотника и волхва непосредственно от отца-животного, относиться к гораздо более далёким временам, чем годы жизни Вещего Олега.
Историзм обращения Волха в волка, скорее всего в том, что в дальнейшем вольки прямо уже не прослеживаются. Вместо них, видимо, выступают невры, племя под другим названием. А Геродот рассказывает о неврах: «Скифы и эллины, живущие в Скифии, говорят, что раз в год каждый из невров превращается в волка на несколько дней и снова обратно становится тем, чем был» [Там же]. Обозначим тот факт, что Олег-Олг-Волх мог прийти в Киев из города с кельтским названием Новиетун (переводится с кельтского как «новый город»), о котором мы более подробно упомянем далее. Разумеется, самое трудное определить время действия Олега-Волха и другого персонажа, известного в середине X в. под именем Хлгу, который воевал с хазарами в Причерноморье. Вполне вероятно, что обе исторические личности существовали, только в разные периоды. ПВЛ уже не раз давала пример, как переноса время действия, так и проставления произвольных дат, связанных с теми или иными событиями.
Что касается замены эпох в летописях, то, например, Набиев полагал, что за Вещим Олегом скрывается сам аварский каган первой трети VII в., осуществивший схожее нападение на Константинополь. Версия эта любопытна, но трудно поверить, что русский летописец соединил киевского Олега с аварским каганом, спустя два с половиной столетия. Если, только предположить, что, описывая поход кагана на Византию, позднейший переписчик соединил его со вторым Олегом-Хлгу, в воображении переписчика Улуг, т.е. по-тюркски «великий» каган, слился на страницах летописи с Хлгу, воевавшим с хазарами. Кстати, у тюрок волк также выступал в роли одного из прародителей народа.
Таким образом, заявления о единственно возможной германской этимологии имен варягов не выдерживают никакой критики. Некий общегерманский именослов – плод исключительно умозрительных научных реконструкций. Никаких непосредственных фиксаций личных имен у германцев этого, по сути, еще дописьменного периода не имеется. Все реконструкции общегерманского именослова строятся исключительно на древнегерманских, древнеанглийских и скандинавских литературных памятниках. Реконструируемый на таких памятниках, как к примеру «Старшая Эдда», общегерманский именослов создает иллюзию о некой общегерманской среде, где в глубокой древности сформировались имена.
Затем германские народы разошлись, как бы унося имена, которые затем трансформировались по определенным языковым закономерностям в различных германских языках. В реальности данная концепция является просто фикцией, лишенной каких-либо доказательств. Все эти памятники имеют довольно позднюю фиксацию и прошли не одну стадию литературной обработки, с переработкой и заимствованием сюжетов, изменением родословий и заменой имен [Олейниченко, 2017]. К необычно звучащим древнерусским именам мы еще частично вернёмся в главе «Загадочный» народ Рос», а пока остановимся на этом.
И так, кельтское переселение с одной стороны может объяснять разброс этнонимов –рус- или –рос-, но с другой стороны, по-прежнему, складывается впечатление, что речь может всё же идти о разных народах, потому как арабские авторы, рассказывая о русах, описывают в некоторых местах явно неевропейский народ (бритые головы, широкие штаны-шаровары, мечи сулеймановы, термин Русия-тюрк), следовательно, некоторые вопросы идентификации росов-русов остаются.
Теперь обратимся к ещё одному любопытному свидетельству. Если в прошлом свидетельстве современные комментаторы пытались заменить происхождение руси-росов скандинавским фантомом, то здесь немного другой случай. Император Константин Багрянородный в трактате «Об управлении империей» в описании народов приводит такие неожиданные свидетельства: «[Знай], что и росы озабочены тем, чтобы иметь мир с пачинакитами (печенегами – прим. С. Д.). Ведь они покупают у них коров, коней, овец и от этого живут легче и сытнее, поскольку ни одного из упомянутых выше животных в Росии не водилось…» [Древняя Русь, 2010, с. 152–153].
Безусловно, это известие конечно неожиданно. Сразу приходят мысли: как это возможно, чтобы в русских деревнях не водилось ни одного домашнего животного! Очевидно, также думали и составители сборника, которые выдали комментарий, не уступающий в «находчивости» предыдущему о «франках»: «Следует отметить ошибочность информации Константина об отсутствии скота у росов, информации, полученной вероятно, от византийского купца, а не от болгарина или печенега, знавших реальную ситуацию лучше. Археологические исследования показали, что скотоводство было важной отраслью сельского хозяйства Древней Руси».