Дословный перевод
Шрифт:
Не став дожидаться ответа — мало ли что там ещё созреет в мужском разуме, Алена начала покрывать его лица быстрыми поцелуями, легко касаясь губами рта, скул, бровей. А чтобы совсем уж стало понятно, приподнявшись, закинула ногу ему на пояс. Для убыстрения мыслей, так сказать. Убыстрились они существенно — девушка даже едва слышно взвизгнула, когда её резко опустили на кровать, придавив сверху тяжелым телом.
— Не обманываешь?
— Не-а, — Лёнка все-таки высвободила одну руку и с легким нажимом провела ногтями по его пояснице. — А теперь хватит болтать, лучше раздевайся.
— Угу…
Хотя
Воспользовавшись тем, что Женя перестал прижимать её к кровати, Аленка приподнялась на локтях и резко перевернулась, не дав снова себя зафиксировать.
— Иди ко мне.
— Сейчас, — сразу вытащив из портмоне презервативы, Власов забросил их куда-то в область изголовья. Потом найдут.
Пока он копался по карманам, Алена подползла ближе и, пользуясь временно вседозволенностью, прижалась к его спине, едва-едва касаясь сосками кожи на лопатках. И так же легко провела языком сзади по шее, с удовольствием вдыхая запах его волос.
— Скучал по мне? — вопрос получился немного рокочущим, как у мурлыкающей кошки. Стоит дать неправильный ответ — можно и когтистой лапкой получить…
— Да.
— И по чему именно? — теплые губы перешли на плечи, аккуратно прихватывая и отпуская кожу, вырисовывая языком какие-то узоры. А у него от этих осторожных касаний горло перехватывало, и пальцы начинали подрагивать.
— По всему, — улучив момент, когда она наклонилась чуть сильнее, Женька перехватил Алену и уложил спиной поперек своих колен. Но ладошки, которые тут ж заскользили по его груди и животу, ловить не стал, пусть играет. Пока ей позволяют.
Он нагнулся, накрывая губами её рот, и тут же отодвинулся, вызвав этим недовольное фырканье.
— Терпи, сама начала дразниться, — подчерчивая серьезность намерений, он провел языком по Лёнкиной груди, старательно обделяя вниманием соски, и хмыкнул, когда его за это ударили по плечу. — Дерешься, значит?
— Ага, — пока Женя не продолжил издеваться, щекоча и чуть поглаживая, девушка обхватила его за шею и, утратив всякое веселье, прошептала, не отводя взгляда от его глаз. — Мне тебя очень-очень не хватало.
— Ещё раз куда-нибудь так без меня намылишься — выпорю.
— Согласна.
Куда-то пропало все веселье и бесшабашность, только осталась нужда в касаниях на уровне потребности. Как будто от того, что один из них отодвигался, второму становилось физически больно.
Алена не знала, испытает ли он то же самое, но крепче прижалась к нему, теперь уже без игривости, не намекая, а четко требуя и обозначая.
— Давай все потом?
Отвечать он не стал, почти грубо бросив на матрас, так, что у Лёнки от этого даже дыхание на пару секунд сорвалось. Хотя, когда Женька начал её целовать, как выяснилось, оно не особо и нужно. Так, пару раз в минуту судорожно втянуть воздух, и хватит. Главное, чтобы не переставал уже не гладить и ласкать, а, скорее, сжимать и тискать. Пусть иногда это было даже слишком чувствительно, зато теперь она точно знала, что все это кончилось, рядом любимый человек, которому тоже было одиноко и страшно. Но он этого никогда не покажет. И не потому, что мачо не проявляют эмоций, просто, чтобы не испугать.
Глупый.
Она же там, на острове, больше боялась, что его подставят или во что-то втянут, а не за себя…
Хотя, какая теперь разница, они вдвоем, а где именно — не так и важно. Здесь или дома… Ерунда это все.
— Ты обещал рассказать об Алине, — от приоткрытого окна по обнаженным плечам прошелся сквозняк, и Лёнка поспешила закопаться под одеяло, придвинувшись к Женьке ещё ближе.
— Может, не надо? — он повернулся набок и обнял Алену со спины. — Лучше скажи, зачем все это затевалось? Я так понимаю, что все немного сложнее, чем кажется…
— Нет, не сложнее, просто… Гораздо менее романтично и не так пафосно. Но пока не могу рассказать — обещала отцу. Это не от недостатка доверия или ещё из-за чего, но так будет лучше и безопаснее. Честно, — тронув его руку, лежащую у неё на груди, Алена поцеловала центр ладони.
Власов не стал настаивать, зная, что некоторые вещи лучше скрывать. Из элементарной осторожности. Но все равно стало неприятно.
— Я не собираюсь ничего предпринимать, если ты об этом.
— Нет, — девушка усмехнулась и, толкнув Женьку в плечо, тем самым заставляя лечь на спину, переползла ему на грудь. — Теперь это уже не мои проблемы — акций у меня нет, так что пусть отец сам разбирается, казнит и милует.
— Не жалко было отдавать? — руки, как будто без команды мозга тут же крепко стиснули Лёнкину талию. Хоть и понятно, что никто её сейчас никуда не утащит, но инстинктам не прикажешь.
— Ну, с одной стороны, жаба, конечно, не дремлет. А с другой… Если смотреть здраво, они мне никогда и не принадлежали. До сих пор не понимаю, зачем папа переписал их на меня, ведь можно же было оформить на маму. Поэтому — нет, не жалко. Но на первом собрании акционеров я бы поприсутствовать хотела. Просто, чтобы посмотреть, как вытянутся рожи, когда станет понятно, что у Даниила теперь есть право влияния на принимаемые решения.
— Вы так близко познакомились, что уже по именам друг друга называете? — голос, вроде, остался насмешливым, но в интонации что-то поменялось. И Аленке стало приятно, значит, не только её ревность покусывала.
— Жень. Мы с ним знакомы много лет. Просто не так близко. И мне никто, кроме тебя, не нужен, — смотреть в глаза во время последней фразы она не стала. В конце концов, родинка у него на шее тоже заслуживает внимания. Причем, пристального.
— Да? Тогда ладно, — Женька тоже не стал акцентировать на этом внимание, хотя облегченный выдох замаскировать не смог. Детский сад, ей-богу…