Досталась нам эпоха перемен. Записки офицера пограничных войск о жизни и службе на рубеже веков
Шрифт:
Для шумных представителей курсантского племени была проведена «подковерная диверсия». Через весь коридор казармы пролегала огромная ковровая дорожка, поделенная на две части. Вытряхивать эту дорожку приходилось с огромным трудом, развешивая ее на всех спортивных снарядах и выбивая всеми подручными средствами. Ночью с разных сторон под дорожку подсовывали деревянные табуретки, которые надежно сваливали нарушителя тишины на пол. После этого все ходили по ночной ковровой дорожке тихо и осторожно. Настоящая «подковерная борьба» в коридорах власти, к сожалению, ведется не при помощи табуреток. Вместо синяков там поломанные судьбы, карьеры и здоровье.
Как бы в продолжение темы о воде. Мы приехали в училище если не маменькиными сынками, то уж не такими, как представляются военнослужащие в понимании того времени. Утром после физической зарядки идет процесс умывания. Обнаженные по пояс. Обязательное ежедневное бритье, мытье шеи с мылом и ополаскивание разгоряченного физическими упражнениями туловища. Летом, зимой, весной и осенью. Исключений не было. Молодая поросль на лице сбривалась даже знаменитыми в то время лезвиями «Нева», которые больше драли волосы, чем брили. Лучше были лезвия «Спутник», но и они были, можно сказать, на самой низшей стадии развития бритвенных принадлежностей в СССР.
Мне встречались маленькие электрические машинки для заточки бритвенных лезвий. А не лучше ли было сделать острые лезвия, чтобы не было необходимости их точить? Фронтовики точили эти лезвия путем круговых движений лезвий по внутренней стороне стакана.
Современные бритвенные принадлежности мы увидели в начале восьмидесятых годов и то, если кому-то во время командировки в Москву «обламывалось» увидеть вброс импортного товара. Так и к двухлезвийным станкам не было запасных лезвий. Моряки-инженеры из морского отдела округа пробовали их точить токами высокой частоты, но результат был таким же, как и у специалистов с гранеными стаканами.
Ситуация с офицерскими кадрами в пограничных войсках была очень сложная. После событий на острове Даманский оказалось, что офицеров-пограничников катастрофически не хватает. Как в 1914–1917 гг. юнкерские училища досрочно выпускали прапорщиков военного времени, так и в начале семидесятых срочно были созданы курсы младших лейтенантов, которые в срок от трех до шести месяцев выпускали офицеров со средним военным образованием. Конечно, это не чета высшему образованию, качество не то, но большинство младших лейтенантов достойно показали себя в войсках и получили хорошее продвижение по службе. Была также использована и система партийного набора, то есть призыва офицеров запаса, находившихся на партийной, комсомольской и хозяйственной работе. Хочешь, не хочешь, а партия приказала, значит — надо. Нам, курсантам, дико было смотреть, когда офицеры в званиях старших лейтенантов ходят в строю по принципу «сено-солома» и вообще находятся на уровне курсантов первого курса. Партнабор себя, в общем-то, не оправдал и на границе мне редко встречались офицеры, которые по партнабору значительно продвинулись по службе.
Весна 1971 года была чрезвычайно насыщенной событиями, связанными с окончанием училища. Государственные экзамены и женитьба. Все бегом. Получение офицерской формы, которую специально шили в ателье. Вывоз всего офицерского «приданого» (в чехле для матраца, такой здоровый мешок) в город. Распределение. Остановился 27 мая в ЗАГСе. Молодой лейтенант в золотых погонах и рядом молодая девушка в белом подвенечном платье. Вместе с дипломом получил и свидетельство о регистрации брака. Начиналась самостоятельная жизнь. Не надо ждать подъема, команды построения на завтрак и другие мероприятия по распорядку. Надо самому устраивать свою жизнь и заботиться о пропитании собственной семьи.
С женитьбой все было по-нормальному и по-человечески. Встретились. Познакомились. Влюбились. Поедешь на границу? Поеду! Пошли в ЗАГС подавать заявление. Выбираем дату. 28 мая официальный выпуск в училище. 29 мая в Алма- А те остаются единицы выпускников. Значит, свадьба и регистрация 27 мая. За бланк свидетельства платила невеста, один рубль сорок семь копеек. Даже сейчас вспоминает, что купила меня за 1 руб. 47 коп. Ближе к выпуску кто-то из больших начальников решил, что выпуск будет не 28-го мая в День пограничника, а 27-го. Мне дают команду:
— Меняй день свадьбы!
Поехал в ЗАГС, а там огромная очередь и на мою просьбу следует ответ:
— Товарищ курсант, вы что, шутите, что ли, у нас дни по минутам расписаны.
Начальники снова командуют:
— Отменяй свадьбу!
— Нет, — говорю им, — отменять ничего не буду. То, что меня не будет на вручении диплома, не является основанием для того, чтобы мне не выдавать диплом. А отмена свадьбы может разрушить всю мою жизнь.
Однокашники говорят:
— Правильно, у нас твоя свадьба давно в планах, а на 28-е уже билеты взяты. Иди, регистрируйся и жди в ресторане.
Вот и времена были, когда лейтенант мог позволить себе арендовать банкетный зал и устроить свадьбу на тридцать человек.
Со свадьбой связан еще один эпизод, касающейся моей фамилии. Вроде бы в нашей стране абсолютное большинство населения грамотные люди, но лишь единицы способны без ошибок написать фамилию, начало которой есть слово СЕВЕР. Как только не перевирают слово СЕВЕР высокообразованные люди, диву даешься. Так и я решил проверить, а правильно ли выписано свидетельство о регистрации брака. Со скандалом, но мне дали прочитать свидетельство. И что вы думаете? В начале моей фамилии написано СИВИР. Взяли заявление на регистрацию брака — фамилия написана правильно и печатными буквами, потому что сам писал и знал, что сделают ошибку. Бегом переделывали свидетельство. С тех пор все документы проверяю только на написание фамилии.
После окончания училища я сразу был командирован в Москву на высшие пограничные курсы для изучения основ работы с нарушителями границы.
В Москве я был вообще в первый раз. На курсах со мной учился сын Н.Карацупы, окончивший Московское пограничное училище в этот же год, и мне посчастливилось познакомиться с его отцом, прославленным пограничником, Героем Советского Союза, полковником Никитой Федоровичем Карацупой, рассказами о котором я зачитывался в детстве. А Ингусом мой дядя назвал свою овчарку, с которой я маленьким гулял по улицам областного центра.
Москва, конечно, произвела на меня огромное впечатление. Учеба не давала много времени на осмотр города, но кое-что увидеть удалось. Кремль, Красная площадь, Исторический музей, музей Вооруженных Сил, Третьяковская галерея, музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина.
Москва в то время готовилась стать городом коммунистического труда и быта. Это относилось и к военным. Не дай Бог военному в жару снять китель и нести его в руке. Сразу, несмотря на заслуги и возраст офицера, ему выписывался билет на строевую подготовку, чтобы не терял выносливости, чтобы обливался потом, но китель не снимал.