Дотянуться до звезд

Райс Луанн

— Со мной еще никогда ничего подобного не было, — говорила Диана. — Я ни жила в счастливом браке и просто не знаю, с чего начать.

— Что именно тебя интересует? — спросила Люсинда.

— Все, — ответила Диана. — Я же почти всю свою жизнь прожила здесь, с тобой и Джулией.

— Не всю, — напомнила ей Люсинда.

Диана кивнула. Размешав клюквенный соус, она поднесла к губам деревянную ложку.

— Когда мы с Тимом жили у пристани, — сказала она, — это было так просто. Мы взяли немного мебели из твоего подвала, и Алан отдал

нам… — Она осеклась.

— Это было черт знает когда.

— И все же… — промямлила Диана. Она нахмурила брови, словно что-то очень беспокоило ее, и теперь ей не оставалось ничего другого, как поделиться этим с другим человеком. — Я так жалею о том, что вообще вышла замуж за его брата. Хотела бы я, чтобы мы с Аланом могли все начать с чистого листа. Меня тяготит мое прошлое.

— Я понимаю тебя, милочка, — сказала Люсинда. Она раскатывала тесто для пирога, но теперь остановилась. Ей хотелось изречь какую-нибудь житейскую мудрость насчет того, что прошлое следует оставить в прошлом, но в душе она соглашалась с дочерью.

Она подумала о тех далеких днях, когда они с Эмметом ступили на путь самостоятельного существования. После венчания они укатили от церкви на его грузовике, позвякивая привязанными к бамперу консервными банками. Они поселились в доме, который он же и построил, обставили его мебелью, и у них не было проблем с бывшими мужьями или соперничающими братьями. Их жизнь ничем не отличалась от замужества миллионов других пар. Брак и так был непростой штукой, даже без кошмаров из прошлого обоих супругов.

— Он купил мне дом, — сказала Диана.

— Чудеснейший дом Хоторна, — подтвердила Люсинда.

— Он такой огромный, — сказала Диана. — Рассказывая ему о нем, я и не предполагала, что он его купит. Никогда не ожидала ничего подобного, но он купил!

— Я помню, как мы ездили по городу и ты всегда хотела посмотреть поближе на этот дом, — улыбалась Люсинда. — Ты просила отца сбросить скорость, и он сворачивал прямо к тротуару напротив.

— Мой игрушечный домик… — сказала Диана.

Люсинда кивнула. Она помнила, как Эммет удивил ее на Рождество, смастерив дочке детский домик по образцу и подобию большого. Он досконально изучил мельчайшие детали и сделал все точь-в-точь. Люсинда знала, как он был бы счастлив, если бы знал, что Алан осуществил для его дочери ее невероятную мечту.

— Я собирала игрушечные домики для людей, которые теперь станут моими соседями, — сказала Диана.

— Они даже не подозревают о том, как им повезло, — ответила Люсинда, поглядывая на Диану. Она уловила нотки неуверенности в ее голосе. Люсинда и Эммет были скромными людьми: библиотекарь и плотник. Диана многие годы содержала себя и Джулию, изготовляя игрушечные домики для тех, кто жил в роскошных особняках. На ладонях у нее были мозоли, а сколько раз они на пару вытаскивали занозы из ее пальцев! Доставляя свои работы заказчикам, Диана проходила по подъездным дорожкам великолепных домов с высокими колоннами,

домов с собственными названиями.

— Все приводят лечить своих детей к Алану, — сказала Диана. — Они не удивятся тому, что он там поселится.

— С тобой и Джулией, — добавила Люсинда.

Диана кивнула, светясь от любви и счастья.

Люсинда покосилась на свою внучку. Последнюю неделю Джулия почти не открывала глаза. Она качалась и спала, пытаясь еще туже свернуться в позу эмбриона, словно стремясь превратиться в улитку. Диана проявляла недюжинную выдержку. Она постоянно старалась развернуть Джулию из ее клубка — следуя совету, давным-давно полученному от одного физиотерапевта, — чтобы мышцы Джулии не сводило судорогами.

— Алан хочет удочерить ее, — сказала Диана, проследив за взглядом матери.

— Я знаю.

— Больше всего мне нравится то, что он хочет, чтобы мы стали семьей.

— Он мечтал об этом целых двенадцать лет, — добавила Люсинда.

— Мам, — обратилась к ней Диана, обхватив себя руками, словно ее обдало дуновением холодного ветра.

— Что, милочка?

— Разве я заслуживаю всего этого?

— Диана!

— Так долго, — тихо сказала Диана, и Люсинде пришлось немного наклониться вперед, чтобы расслышать ее слова. — Я гадала, чем навлекла на себя эту кару. Я думала, что первоисточник всех бед был во мне, в моих поступках, которые стали причиной того, что Джулия родилась такой больной.

— Ты в этом не виновата, — сказала Люсинда.

— Но ведь я ее мать, — продолжала Диана. — Наверняка что-нибудь да было. Пища, которую я ела, или, наоборот, не ела. Пакости, что я натворила в детстве…

— Не было никаких пакостей.

— Грехи, — сказала Диана. — Странно. Я никогда не думала ни о чем таком в отношении других людей — калек, слепых, меня не интересовало, какие грехи совершили их матери, прежде чем произвели своих детей на свет. Но тогда почему же я размышляла об этом в моем случае?

— Но ты уже перестала размышлять об этом, правда? — с надеждой спросила Люсинда.

— Я пытаюсь, — ответила Диана. — Но мне очень тяжело. Когда я вижу страдания Джулии, ее припадки. Когда я думаю о том, что вместо Джулии беру на «Щелкунчика» Эми, потому как Джулия не в состоянии поехать… Я думаю об этом, и меня одолевают сомнения. Мне кажется, что есть причина, по которой кто-то свыше наказал меня.

— Но сейчас-то, — возразила Люсинда, — тебя вознаградили?

— Да, Аланом, — сказала Диана. Стоило ей произнести его имя, как она тут же переменилась в лице. Люсинда видела, как улетучилось ее волнение. Она почувствовала, что тревожные мысли покинули комнату. Внезапно лицо Дианы просияло.

— Любовью, — поправила ее Люсинда. Потому что не только Диана получила Алана. Он тоже был вознагражден ею. Родственные души обрели друг друга. Справившись с трудностями, они наконец были вместе.

— А мы можем ее сохранить? — спросила Диана.