Доверие
Шрифт:
— Так говори что-нибудь скучное. Я не возражаю.
Этот парень хотел, чтобы я общалась с ним.
Мое сердце пело от радости.
— Ладно.
— Кто-нибудь в школе доставал тебя?
— Насчет Холдена? — я пожала плечами, стараясь быть спокойной. — Честно говоря, мне все равно. Раньше меня бы это беспокоило, все эти разговоры. Но сейчас… На самом деле, это неважно.
— М-м… — по его лицу пробежала невольная улыбка. — Многие вещи уже не кажутся такими важными.
— Думаю, что предсмертный опыт делает это с тобой.
В молчании он еще раз оглядел
— Хочешь выбраться отсюда и прокатиться? — спросил он.
— Конечно!
С атлетической грацией он встал, отряхнул руки и протянул мне. Какой джентльмен! Однако я ни за что не позволю ему почувствовать мой вес в этом столетии. Я притворилась, что не заметила его руки, и самостоятельно поднялась на ноги.
Поскольку мы вроде как улизнули, я отправила Ханг сообщение, уведомив ее, что сама доберусь до дома. Мы крались вдоль дома, избегая людей. Когда стервозный голосок в моей голове сказал, что это потому, что он не хочет, чтобы его видели со мной, я быстро отключила его. Уже дважды он доставал меня.
Вблизи его старый «Чарджер» был еще громче, двигатель ворчал и рычал. У него были потрескавшиеся кожаные сиденья, пахло маслом и увядающим сосновым освежителем воздуха. Кондиционера не было, поэтому я последовала его примеру и опустила окно. В отличие от меня, Джон действительно содержал свою машину в чистоте. Неудивительно, что Андерс испугался количества вещей в моей машине. Но на самом деле машина была просто продолжением моей комнаты, шкафчика и школьной сумки. Это и набор колес, чтобы доставлять меня в нужное место, конечно.
За пределами вечеринки Сабрины в пригороде было тихо в этот поздний субботний вечер. Ничто не шевелилось в пятнах света, оставленных уличными фонарями. Горячий ветер развевал мои длинные волосы. На всякий случай я оперлась локтем на открытое окно, прикрыв шрам рукой.
Я действительно здесь, тусуюсь с Джоном Коулом. Ханг сойдет с ума, если узнает.
— Почему ты не давала интервью? — спросил он, не отрывая глаз от дороги. — После того, как это случилось.
Я не спешила отвечать. Тема сидела у меня в голове за предупреждающими знаками и мигающими огнями. Но если бы я когда-нибудь и собиралась говорить об этом кому-нибудь, то только Джону.
Он искоса посмотрел на меня.
— Тебе не нужны были деньги?
— Я не хотела внимания и не хотела говорить об этом. — Чувствуя себя неловко, я поерзала с ремнем безопасности, поправила черную бретельку лифчика на плече. — Все факты уже были сообщены. Что тут было добавить, да и вообще, зачем?
Он издал горловой звук. Одному Богу известно, что это значило.
— Люди погибли. Мысль о том, чтобы превратить это в развлечение для масс, не привлекала.
— М-м.
— А как насчет тебя? — спросила я.
— Мне показалось, что это неправильно.
— Тебя донимали в Instagram?
— Да, — сказал он, откинув волосы назад. — Просто игнорировал их.
— Я закрыла свои аккаунты. Хотя немного скучаю по этому. Я имею в виду, что на самом деле я публиковала только фотографии книг, но все же.
Он почти улыбнулся.
— Эй. С тобой связывался парень из местного антиоружейного
— Нет.
Я фыркнула от смеха.
— Они хотели, чтобы я стала их новым лицом, выступала с публичными обращениями и помогла им склонить молодежь на их сторону.
— Серьезно?
— О, да. Не знаю, может быть, мне стоило попробовать. Очевидно, я не фанат НСА, — сказала я. — Хотя думаю, что метамфетамин имеет больше отношения к тому, что произошло, чем оружие.
— Думаешь, с ножом он добрался бы так далеко?
— Хороший вопрос, — сказала я. — Не знаю. А ты как думаешь?
— Сумасшедший, как он, весь такой взволнованный… Может быть, а может, и нет.
— Хм.
Дорога все тянулась и тянулась перед нами, свет фар прорезал ночь.
— Я даже не могу заставить себя поговорить об этом с мамой, — сказала я. — Она продолжает спрашивать, думая, что это может помочь… Одному богу известно, почему они решили, что я могу произнести речь об этом перед толпой незнакомцев. Я даже думать об этом не хочу. Но иногда это просто застревает у тебя в голове, понимаешь?
— Да, — тихо сказал он. — Понимаю.
Через час будет четырехнедельная годовщина. Прошел почти месяц с тех пор, как я наблюдала за убийством двух человек и чувствовала пистолет во рту, Джон рисковал жизнью, чтобы спасти меня, а я чуть не застрелила Криса. Забавно, мне казалось, что прошли годы и мгновение с тех пор, как я оставила свою юность и наивность за полицейской лентой на месте преступления.
— Странно, — сказала я, посмотрев на пролетающие мимо дома. — Теперь я знаю, чего нужно бояться, и это приводит меня в ужас. Но в то же время я чувствую, что если смогла пережить то, что случилось с нами, то могу пережить все, что угодно. Типа, чего тут на самом деле бояться? Странно, да?
— Нет. Не совсем.
— Мы вполне могли бы оказаться в земле.
— И почти оказались, — сказал он.
— Не знаю, как ты, — ответила я, поворачиваясь на сиденье, чтобы лучше видеть его лицо, — но я, вероятно, не собираюсь лечить рак в ближайшее время. Почему мы живем, а они умерли? Все это просто случайность.
— Все это не случайно, — сказал он, его глаза были устремлены на дорогу. — Это была моя идея.
— Что было твоей идеей?
— В тот момент, когда Крис потащил тебя к двери. — Его глаза скользнули по мне, а взгляд был затуманен чем-то очень похожим на чувство вины. — Я протянул руку и схватил за горлышко одну из нераспечатанных бутылок пива. Чтобы использовать как оружие. Затем посмотрел на Айзека, чтобы узнать, поддержит ли он меня. Этот бедный парень был белым как полотно, но кивнул. Вот так, в ту долю секунды, он принял решение довериться мне. Своему наркодилеру. Чертовски безумно, да?
— Он был героем. Вы оба были героями.
— Это не случайно, — повторил он. — Он доверился не тому парню, и теперь он мертв. Видимо, так все и происходит.
— А как же бедный кассир? Чем он заслужил, чтобы его убили?
— А как насчет Криса? — возразил он. — Каждый шаг, который он делал с тех пор, как протянул руку, чтобы принять свою первую дозу метамфетамина, вел его к этому моменту. Каждый выбор, который он делал, только толкал его дальше по этому пути.
Я нахмурилась в раздумьях, мои глаза изучали его лицо, пока он смотрел на дорогу.