Довериться Судьбе
Шрифт:
— Постой, Найтул это Вожак?
— Не Найтул, а Найтул-л-л, — поправил меня рыжик.
— А-а-а, Найтур-р-р. Да? Так он Вожак?
— Да и ты его не слышала.
— Пожди, а как я должна была его услышать? Он же был волком.
— Как все, — пожал плечами рыжик.
Ладно, пропустим этот момент. Потом выясним.
— Хорошо, Найтур говорил со мной, я не слышала, что было дальше?
— А дальше он плименил к тебе Зов.
— Зов? Это что такое?
— Ой, ну, какая ты непонятливая, — посетовало это рыжее чудо. — Зов это Зов Вожака. Когда оболотень не может или не
Мальчонка всхлипнул и прижался ко мне всем тельцем, пришлось обнимать его покрепче и успокаивающе гладить по волосам.
Мне и самой успокоиться не мешало, потому что я узнала, что вызвало во мне ту дикую боль, от которой чуть не умерла. Этот… этот гад, Вожак недоделанный, почуял во мне оборотня и насильно заставил обернуться. Идиот! А ничего что я до этого не оборачивалась? А ничего что вообще ни сном не духом?!
Дева Небесная, как жить-то теперь?
Вскоре рыжик пригрелся в моих объятиях, успокоился и продолжил рассказ:
— Потом ты, наконец, обелнулась, и стала такая класи-и-ивая, мне слазу ласхотелось плакать. Твоя ласка самая лучшая и мех у неё самый класивый. Знаешь, что сказал пло тебя Кевин? Что ты словно белое облако опалённое лунным селеблом…
Тоже мне, поэт выискался серомордый. Значит, его зовут Кевин и он сын Найтура.
— А третьего как зовут?
— Сел-л-лбин. Он и Кевин дети Вожака.
Значит, угрожала я отрезать ухо Кевину и поженила его с его же отцом. Угу. А Сербин ржал, словно не волк, а сивый мерин.
Теперь вроде понятно.
— Хорошо, давай с тобой знакомиться, лисёнок, — я взяла его маленькую ладошку в свою и легонько пожала. — Меня зовут Яна и мне очень приятно познакомиться с таким симпатичным оборотнем. А теперь назови своё имя.
— Тин, — ответил он, ярко блеснув глазками. — У тебя и имя класивое!
— Ага, а из тебя получился очень симпатичный лисёнок. А теперь расскажи-ка мне, Тин, в чьём доме мы находимся и как я тут оказалась?
А дело было так…
Вожак с сыновьями отправился в лес в волчьем обличье на очередной обходной рейд и услышал Тина, который отчаянно звал на помощь. Когда они прибыли на место, то вместе с малышом застали маленького человека. Они какое-то время прятались за деревьями, решая, что делать дальше, но от человеческого дитя угрозы не было, она даже лапу лису промыла, и они не стали нападать, а тихо вышли из укрытия.
Подойдя к девчонке ближе, Найтур почуял в ней оборотня. Запах едва улавливался, как будто она ещё не оборачивалась, а такого просто не могло быть. Ещё больше непонятно, что когда девчонка их заметила, то сильно удивилась и испугалась. Как может оборотень бояться своих сородичей?
На этом странности не закончились. Он попытался поговорить с ней мысленно, но она не ответила, а вскочила, словно дикая кошка, и угрожающе выставила нож, зажатый в руке. А потом начала нести какую-то околесицу, грозилась отрезать Кевину ухо, а под конец его терпенья обозвала его, Вожака! невестой сына.
Найтуру это надоело, и он применил к ней Зов. Хоть и не любил это делать без крайней на то необходимости, но раз девчонка совсем умом тронулась, требовалось привести её в чувство. И он позвал, а дальше происходило нечто, что он видел впервые. Вместо того, чтобы обернуться и предстать перед Вожаком в своём зверином обличье, девчонка заорала и, упав на землю, стала биться в конвульсиях. Ей было больно, очень больно, это было видно по тому, как она закатывала глаза, как скребла землю руками, как выгибалось дугой её тощее тело.
А он стоял и не мог уже повернуть время вспять и отменить Зов. Оставалось ждать, когда тело, наконец, начнёт меняться. И когда это случилось, из-под вороха опавшей одежды выползла еле живая ласка с серебряными опалинами на белом меху. Она непонимающе оглядывалась вокруг и была так слаба, что даже на лапы встать не могла.
Надо принимать человеческий вид и брать её на руки. Сама она до деревни не дойдёт.
Кевин был очарован юной лаской, да и Сербин поглядывал на неё с интересом. Сыновья стояли и вовсю таращились на белую красавицу. Пришлось строго рыкнуть на них и приказать одному собрать вещи девочки, второму забрать Тина. Так они и отправились обратно в деревню на своих двоих, сверкая голыми задами на потеху рыжим белкам и белогрудым сорокам…
Я невольно вздрогнула, стоило вспомнить, сколько боли испытала при обороте. Неужели так всегда бывает?
— Тин, а тебе больно, когда ты оборачиваешься в лисёнка?
— Не-а, — отрицательно помотал головой рыжик, — совсем-совсем не больно!
Угу, либо я такая невезучая, либо слишком стара для первого оборота.
— Так значит, меня принесли в деревню в образе ласки? А как я тогда переобратилась обратно?
— Обелну-у-улась облатно, а не пелеоблатилась, — поучительно исправил меня Тин. — А обелнулась в человеческий вид, когда заснула.
— А когда я обернулась, я же стала… эм… голой? — он кивнул. — А откуда на мне тогда одежда?
— А это Далия тебя одела, пока ты спала.
— Далия?
— Сестла моя сталшая, — пояснил рыжик. — Ой, она же сказала, как только ты плоснёшься, слазу звать её.
Тин поспешно вскочил и, радостно мне улыбнувшись, кинулся вон из комнаты.
Глава 12
В полном раздрае я уставилась в распахнутое окно.
Как причудливо поворачивается судьба. Ещё недавно ты обычная женщина, помышляющая лишь о высокооплачиваемой работе, уютном доме и принце на белом коне, от которого у тебя появятся двое маленьких деток.
Да, я же обычная женщина значит и мечты у меня обычные. Ничем сверхъестественным не грезила, но колесо судьбы повернулось, и оказалась я в другом мире полном чудес и… оборотней.
Ладно, магия, что она мне, если нет у меня к ней способностей? Ладно, оборотни, если сама человек и живу среди людей. Так нет, человеком я была в другой реальности, а здесь мало того, что запихнули в тело ребёнка, так ещё и оборотнем сделали.
Хроня, как же ты, будучи оборотнем, оказалась у людей? А знала ли ты, что не человек, если ещё ни разу не оборачивалась? А кто-нибудь знал?