Дойти до ада
Шрифт:
3
На въезде в город двигатель забарахлил. Пришлось остановиться.
— Гад ползучий, — спрыгнул на землю Федор и картинно развел руки. — Смотрите секс по телику.
Он полез под сиденье, начал выгребать оттуда инструменты. Надеясь, что поломка легкая, Климов взял бинокль, заботливо уложенный Дерюгиным в картонный ящик с ветошью, поднес его к глазам, настроил резкость… Вот «жигуленок» ползет в гору, вот знакомый угол школы, двор, в котором жили и учителя, и баба Фрося, а потом их расселили…
Оптика была прекрасной, соответствовала
Он вылез из кабины и увидел горы.
Ветер разорвал сплошную облачную пелену, и солнце высветило две вершины горы Ключевой.
Климов вновь поднял бинокль.
Тучи задевали своими рваными краями пик Орлиных Скал. Представив, как должно быть там сейчас тоскливо наверху, он взглядом стал перебираться ниже.
Кряжистые дубы и вековые сосны тоже не стремились к небесам, оставляя каменно-ребристые уступы ясеням, осинам и терновнику. Им в низине не хватало места, света, и они были согласны мерзнуть от ветров наверху, только бы и им досталось летом солнца и тепла. Молодой кизил и мощные кусты шиповника цеплялись за любой, даже самый маленький, клочок земли. Кое-где уже встречались голые, с опавшей листвой деревья. Мелькнула поляна с черным пятном от костра, оттуда они с Петькой запускали планеры. На Климова нахлынули воспоминания детства. Небольшой покосившийся домик, чисто выметенный двор и баба Фрося…
Мысль о том, что Ефросинья Александровна, хотя и умерла, но все равно еще лежит в своем доме и ждет его, укором отозвалась в сердце.
Надо было поторапливаться. Да, Ключеводск хотелось увидеть весь, целиком: с центральной площадью, базаром и задворками, и он решил, что обойдет весь город потом, когда освободится.
Вернув бинокль на место, Климов, нерешительно переступая с ноги на ногу за спиной Дерюгина, который целиком ушел в работу, кашлянул для приличия в кулак, сказал, что ему надо поторапливаться.
— Дуй, — с обидой в голосе разрешил Дерюгин, но руки не подал.
— Еще увидимся.
— Рупь за сто.
— На похороны придешь?
— Всенепременно.
Климов хлопнул по могучему плечу Дерюгина, повернулся в сторону города и тут увидел мчавшийся прямо на него на полной скорости «КамАЗ». Еще секунда, две… Рывок назад. Откат. Переворот через голову… удар…
Очнулся Климов на асфальте. Сначала в глазах все плыло и двоилось, потом стало легче. Машинально глянул в сторону умчавшегося трейлера. И след простыл. Бандюга…
Климов увидел над собой лицо Дерюгина.
— Ну, Кукрыниксы… — сказал Федор, помогая Климову подняться.
— Ты их знаешь?
— Нет.
— А номер?
— Я ж спиной стоял.
— Ну да…
Климов ощупал голову, вроде цела. Затылком только ударился черт знает обо что… А, вон, о придорожный камень, над кюветом. Затем, осмотрев себя, он огорченно вздохнул… Плащ был испорчен, весь в грязи, в мазутных пятнах… не отмыть.
Дерюгин сокрушенно возмущался:
— Вот козлы! Не наши, говорю, не наши! Я тут всех… без слов, но от души.
— Да, ладно…
— Ни хрена! Узнаю — пропишу. Воткну для поддержания штанов.
Ветер
После поисков шляпу нашли в кювете.
Замыв ее и плащ в ближайшей луже, Климов попрощался — теперь за руку — с Дерюгиным и медленно поплелся вдоль шоссе.
Баба Фрося жила на противоположной стороне города. При хорошей ходьбе за полчаса можно было добраться. А то, глядишь, какой-нибудь автобус подберет, но это вряд ли…
Редкие прохожие, дворовые собаки, мотоцикл… Мало, мало жителей осталось в Ключеводске. Как только режимность сняли, рудники закрыли или выработали, кто там разберет, народ стал разъезжаться. Климов помнил, что, когда из штолен выезжали вагонетки, полные руды, хотелось лечь и не вставать, и голова болела, как при гриппе. Даже глаза слезились. Учителя в такие дни всех распускали по домам. Наверное, у них раскалывалась голова! Зато врачи все объясняли просто: акклиматизация, высокогорье, случайность совпадений…
«Что-то слишком много случайностей, — взбешенно подумал Климов, вспомнив происшествие в пути, налет на старика, толчок в спину у титана с кипятком, амбала Сережу и его дюжих молодцев. И вот сейчас… что это? Пьяный водитель? Неудавшийся наезд? В кабине, Федор говорил, сидели двое… вроде как в беретах… или это Климов сам смог разглядеть?
Федор стоял спиной, видеть не мог… А если Дерюгин специально заглушил мотор, все по сценарию?.. И что это за парни с сумками на станции? Торговцы, челноки? Тогда причем тут санитар из психбольницы? Кто все эти люди? Что им надо здесь? И водка, выпитая с Федором… Находят сбитого на трассе, запах алкоголя, присутствие в крови… все ясно! Пьян! А пьяных так и тянет под колеса. Мало ли их гибнет на Руси? И все же, все же, все же… Ключеводск — город тупиковый. По какой дороге въедешь, по такой и выедешь. «Соцгородок» планировался как тупик. Спецзона. Как говорится, по газонам не ходить. Гуляйте мимо.
Климов вспомнил, что еще «соцгородок» частенько называли просто «Попал и пропал». «А что, если наезд «КамАЗа» был заказан? И старика в купе оглушили по ошибке? Торопились. Стучали не в ту дверь. Все может быть. И когда толкали на титан, предупреждали: еще вырубим. Сочтемся. Кто они? Что им здесь надо? Что?»
Климов почувствовал во рту солоноватый привкус, провел языком по зубам. Все в порядке. Просто губа рассечена. От удара, решил он, и дважды сплюнул. Сплевывая, обернулся. Никого. Да и кому он нужен, если уж на то пошло, обыкновенный опер.
4
Зажатый полукружьем гор, затянутый туманом, Ключеводск мог сойти за село, когда бы не каменные сваи бывшей городской Доски почета, да не кафе «Уют», работавшее вечером как ресторан, о чем гласила яркая табличка на дверях, в которых — мистика и чудо! — стоял дородный швейцар в ливрее с галунами и в фуражке с золотым околышем.
Климов усомнился в остроте своего зрения и подошел поближе. Вблизи швейцар больше смахивал на футболиста, принимающего мяч на грудь.
Климова он не замечал.