Дождь для Джона Рейна
Шрифт:
— Мою.
— Да.
Я покачал головой от удивления и подумал, что слова «козел отпущения» должны быть написаны на его визитной карточке.
— А начальник Гретца… — пробормотал Канезаки.
— Шеф Станции, — подсказал Тацу. — Джеймс Биддл.
— Тот же человек, которому понадобились расписки.
— Точно, — подтвердил Тацу.
— Представляю себе, как этот парень ломал себе голову, чтобы хоть что-то понять, — сказал я.
Тацу покачал головой:
— Гретц всего лишь
— Вы не смогли больше ничего узнать у него? — спросил Канезаки.
Тацу сделал неуверенное движение:
— Мои люди расспрашивали его не слишком вежливо. Не думаю, что у него осталось еще что добавить.
— Что он делает с фотографиями, после того как заканчивает съемку? — спросил Канезаки.
— Относит снимки Биддлу, — ответил Тацу.
Канезаки застучал пальцами по столу.
— А что он собирался делать с последними фотографиями? Почему он следил за мной?
— У меня, наверное, есть возможность узнать это, — сказал Тацу.
— Как это?
Тацу покачал головой:
— Еще рано. Позволь мне осторожно навести некоторые справки. Я вскоре свяжусь с вами.
Глаза Канезаки слегка сузились.
— Почему вы мне помогаете? — спросил он.
Тацу посмотрел на него.
— У меня есть свои причины стремиться к тому, чтобы скандала не было, — ответил он. — Среди них — желание, чтобы реформаторы, которым вы пытались помогать, в результате всего этого не пострадали.
Канезаки сник. Ему было страшно. Бедняге хотелось верить, что у него есть друг.
— О’кей, — только и проговорил он и встал, чтобы уйти. Потянулся в карман куртки, достал оттуда визитную карточку и протянул ее Тацу. — Прошу вас, свяжитесь со мной, когда узнаете еще что-нибудь, — попросил он.
Тацу тоже встал и в ответ вручил ему карточку.
— Обязательно.
— Благодарю вас, — сказал Канезаки.
Тацу низко поклонился и ответил:
— Kochira koso. Вам также.
Я подождал минутку, пока Канезаки не исчез, потом сказал:
— Пошли.
Тацу понял. Однажды, еще подростком, я вышел победителем в драке. Парень, которого я избил, ушел, а я остался наслаждаться ощущением своего героизма. Беда наступила, когда через полчаса этот парень вернулся, на сей раз с парой друзей. Втроем они выбили из меня всю дурь. Урок того стоил. Тогда я и выучил, что когда встреча окончена, уходи, если не хочешь, чтобы кто-то вернулся к тебе.
Мы пошли в сторону Инокасира-дори, мимо спокойной темноты парка Йоёги по правую сторону.
— Как прошло сегодня? — спросил я, пока мы шли. — С женой
Прошло несколько секунд, прежде чем Тацу ответил.
— Фудзимори-сан, — сказал он, и я не был уверен, говорит ли он о своем погибшем товарище или его жене. — Мне посчастливилось провести всего три таких беседы за все время моей работы в Кэисацутё.
Мы продолжали идти молча. Потом я спросил:
— Удалось найти какой-нибудь след Мураками?
— Нет. — Тацу покачал головой.
— Человек, которого вы допрашивали?
— Пока ничего.
— Почему тебе понадобилось встречаться со мной сегодня?
— Я хотел, чтобы все мои силы были в сборе на случай, если появится горячая информация о Мураками.
— Теперь это личное дело? — спросил я.
— Теперь личное.
Некоторое время мы шли в тишине.
— Кое-что скажу тебе, — заговорил я. — Всякий раз, когда я начинаю пресыщаться, ЦРУ всегда делает что-нибудь действительно удивительное, например, нанимает фотографа, чтобы тот снимал своих же оперативников на случай, если их потребуется провалить. Освежает.
— Нет никакого фотографа, — сказал Тацу.
Я застыл как вкопанный.
— Что?
— Я придумал его, — пояснил Тацу.
Мигая, я замотал головой:
— Гретца не существует?
— Гретц существует на случай, если Канезаки захочет проверить. Мелкий наркодилер, которого я однажды поймал и отпустил. У меня было чувство, что он когда-нибудь может понадобиться.
Я не знал, что и говорить.
— Расскажи мне, Тацу, что я пропустил.
— На самом деле не так много. Я просто предложил Канезаки дополнительное доказательство, что его страхи не простая паранойя, при этом позиционируя себя в качестве его друга.
— Зачем?
— Мне нужно, чтобы он был искренне убежден, что его на самом деле подставляют. У нас еще недостаточно информации, чтобы реально знать, какие действия следует предпринимать. Я хочу, чтобы, встречаясь со мной, он чувствовал себя комфортно.
— А его на самом деле подставляют, как ты считаешь?
— Кто знает? Запрос Биддла насчет расписок выглядит подозрительно, равно как и исчезнувшая радиограмма, но я не берусь притворяться, что понимаю все бюрократические процедуры ЦРУ.
— А с чего Биддлу проявлять такой чрезмерный интерес к встречам Канезаки?
— Не знаю. Но явно не для того, чтобы фотографировать их. Мои люди не обнаружили ничего неожиданного на месте предстоящей встречи. И естественно, никого с фотокамерой.
Тацу удивительно откровенен со мной в смысле своей двуличности. Возможно, таким образом хочет показать, насколько он доверяет мне. Внутренняя группа и внешняя группа. Мы и они.