Дождь для Джона Рейна

Эйслер Барри

— Это выглядит как отказ от сотрудничества, — сказал я.

Танака посмотрел сначала на меня, потом на Тацу.

— Деньги даже не мои. Они поступают не от меня.

— Хорошо. Дальше, — сказал Тацу.

Танака облизнул губы.

— Наш разговор останется неофициальным? — спросил он. — Если кое-кто узнает, мне придется очень плохо.

— До тех пор пока вы сотрудничаете с нами, — сказал Тацу, — вам нечего бояться.

Танака посмотрел в мою сторону, ища подтверждения. Я одарил его улыбкой, которая

говорила, что я втайне надеюсь, что он не будет сотрудничать, и тогда я смогу над ним поработать.

Танака громко сглотнул.

— Хорошо. Шесть месяцев назад мне велели связаться с человеком, который работает на посольство США. Человеком по фамилии Биддл. Мне сказали, что Биддл представляет определенные силы, которые намерены обеспечить источник финансирования кампании политиков-реформистов.

— Кто сказал вам это сделать? — спросил Тацу.

Танака взглянул на Тацу, потом опустил взгляд.

— Тот же человек, который предоставляет деньги.

Тацу посмотрел на него:

— Пожалуйста, точнее.

— Ямаото, — прошептал Танака. Потом: — Пожалуйста, я ведь сотрудничаю. Разговор должен остаться неофициальным.

Тацу кивнул:

— Продолжайте.

— Я встретился с Биддлом и сказал ему, как меня и проинструктировали, что я верю, что Японии необходима радикальная политическая реформа, и что я хотел бы помочь, чем могу. С тех пор я передал Биддлу около ста миллионов иен для распределения среди политиков.

— Этих людей подставляют, — сказал Тацу. — Я хочу знать как.

Танака посмотрел на него:

— Я только выполнял инструкции. На самом деле я не участвую.

— Понимаю, — сказал Тацу. — Вы поступаете правильно. Продолжайте.

— Три месяца я передавал Биддлу наличные, не спрашивая ничего взамен. Потом сделал вид, что беспокоюсь, не обманывают ли меня. «Кому на самом деле идут эти деньги? — спросил я его. — Отвечайте, или я выхожу из игры!» Сначала Биддл отказывался. Потом сказал, что я должен знать этих людей и, вероятно, мог бы вычислить их, просто читая газеты. Потом назвал имена. Я притворился, что меня это устраивает, и отдал ему еще порцию денег.

Потом я снова разыграл параноика. Я сказал: «Вы блефуете. Докажите мне, что вы на самом деле отдаете мои деньги тем людям, которым они нужны, а не оставляете себе!» И снова он сначала начал спорить. Но в конце концов согласился сказать мне, где и когда состоится встреча. Потом еще одна.

Боже праведный, подумал я.

— О скольких таких встречах информировал вас Биддл?

— О четырех.

— И что вы сделали с информацией?

— Я передал ее… лицу, обеспечивающему финансирование, как меня и инструктировали.

Тацу кивнул.

— Дайте мне имена участников тех встреч и даты.

— Я не помню точных дат, — сказал Танака.

Я зловеще улыбнулся и начал вставать. Танаку

передернуло. Тацу поднял руку, чтобы остановить меня.

— Постарайтесь быть как можно более точным.

Танака назвал четыре фамилии. Примерную дату каждой встречи. Я сел.

— Теперь назовите мне имена, которые вы узнали от Биддла.

Танака снова подчинился.

Тацу ничего не записывал, и я понял, что он знает, о ком идет речь.

— Очень хорошо, — сказал он, когда Танака закончил. — Вы вышли на высокий уровень сотрудничества, и не вижу никаких причин, чтобы кто-либо узнал о том, что этот разговор состоялся. Конечно, если мне понадобится дополнительная информация, я могу зайти к вам еще раз. С такими же мерами предосторожности.

Танака кивнул. Выглядел он не очень хорошо.

Служанка проводила нас до двери. Машина ждала на улице. Мы сели и отъехали. Я попросил высадить меня около железнодорожной станции Мегуро, неподалеку. Человек Тацу быстро довез нас до станции и остался ждать в машине, пока мы с Тацу стояли рядом, приводя в порядок мысли.

— Что думаешь? — спросил я.

— Он говорит правду.

— Скорее всего. Но кто состыковал его с Биддлом?

Тацу пожал плечами:

— Возможно, один из законспирированных источников ЦРУ, связанный с Ямаото. Если Биддл разрабатывал эти источники, пытаясь найти того, кто поддержит «Сумерки», информация могла и вернуться к Ямаото.

— А Ямаото увидел бы в этом возможность повернуть программу в нужное ему русло.

Он кивнул, потом спросил:

— Что, по-твоему, делал Ямаото те четыре раза, когда Канезаки встречался с источниками?

Я пожал плечами:

— Наблюдатели. Параболические микрофоны, телеобъективы, видео с высоким разрешением.

— Согласен. Теперь предположим, что у Ямаото есть аудио- и видеозаписи встреч. В чем для него ценность этих материалов?

Некоторое время я размышлял.

— Шантаж скорее всего. «Делай, что я скажу, или фотографии попадут в СМИ».

— Да, это любимый метод Ямаото. И он в высшей степени эффективен, когда на фото запечатлены похождения женатого мужчины, связь с молодым юношей или другое социально неприемлемое поведение. Но здесь?

Я снова задумался.

— Считаешь, видео- и аудиозапись встречи с Канезаки не говорит сама за себя?

Он пожал плечами:

— Аудио — может быть, если бы записанный разговор был достаточно инкриминирующим. А вот видео менее результативно: политик в публичном месте беседует с человеком, явно японцем.

— Потому что никто не знает, кто такой Канезаки. — Я начинал схватывать. Тацу смотрел на меня, видимо, ожидая, когда я сложу все вместе. — Им нужно сделать Канезаки общеизвестной фигурой, — продолжал я развивать мысль. — Напечатать портрет в газете. Какой-нибудь скандальной.