Дождь из высоких облаков
Шрифт:
– Я его тоже не знаю.
– Но ты же говорил, что шпионил, выслеживал и видел их вместе?!
– Выслеживал, видел. И не раз...
– В лицо видел?
– Издалека...
– Узнаешь?
Иван сел и откинулся на спинку дивана.
– Илюха, ты что? Мне хочешь его заказать?
– Нет, ты не потянешь на киллера... Ты должен будешь его опознать. А профессионалы сделают свое дело.
– Да, господин издатель, – насмешливо протянул Иван. – Похоже, ты начитался романов, которые издаешь... Или тебе вовсе нельзя пить. И на хрен тогда тебе столько коньяку?
Илья наперекор выпил полстакана, крякнул и опять взялся за сигару.
– У тебя нет мотива скрывать его.
– Я и не скрываю.
– Где они обычно появляются вместе?
– В ночном клубе на Садовом. Дважды видел там.
– Что они делали?
– Что делают в клубе? Выпивали, разговаривали. А потом долго танцевали.
– Танцевали?! Классические танцы?
– А что особенного? Между прочим, здорово. Как артисты.
– Значит, он профессиональный танцор, – голосом следователя заключил Илья. – С любителями Надя танцевать не станет.
– Я вообще впервые увидел, что она танцует!
– Потому что не любил ее! За пять лет ваших свиданий тебе ни разу не удалось разжечь в ней желания танцевать!
– Да тебе, Илюш, пора стихи писать!
Илья на издевку не обратил никакого внимания.
– Установить, где работает, – раз плюнуть. Дам поручение службе безопасности. В лицо запомнил?
– Ну, относительно...
– Составим фоторобот.
– Илюх, ты что, идиот? Или прикидываешься? Он ездит на джипе с крякалкой и мигалкой. В основном по встречной полосе.
– Крутых мы видали...
– В том-то и дело, он не крутой. – Иван подпер голову кулаками. – Вежливый, с манерами... Танцует!.. Ну и пусть танцует. А мы с тобой споем, Илюха. Что-нибудь раздольное... Или нет, давай Хазбулата... Хазбулат удало-ой, бедна сакля твоя...
Надежда ехала уже на маршрутке, одна в салоне. За окном проплыло электронное табло «01 час 55 мин. Понедельник, 21 окт.». Она сверила часы и попросила остановить за перекрестком.
Вышла возле нового многоэтажного дома, пересекла гулкий пустынный двор, уверенно набрала код домофона на одном из подъездов и стала ждать.
– Это я, Марина, – сказала в оживший микрофон. – Пусти переночевать?
Вошла в подъезд, поднялась на лифте – на пороге квартиры уже ждала заспанная подруга в халате. Говорили громким шепотом:
– Ты откуда среди ночи, чудо?
– Гуляла, привет.
– Есть хочешь? – Марина закрыла дверь.
– Еще выпить и поспать.
– Может, тебе и мужчину?
– Спасибо, воздержусь. – Надя скинула мокрый кожаный плащ, перебралась в шлепанцы. – Что-то ты сегодня распущенная...
Они устроились на кухне.
– Потому что одна дома! – засмеялась подруга. – Все мои мужчины на даче остались.
– А что мы шепчемся? – засмеялись обе.
– Воспитанные потому что!
– И мой женишок на даче? – спросила Надя.
– Он за отцом как хвостик!
– Да ведь уже холодно и сыро...
– Что ты! Они там водой обливаются! – Марина зябко передернула плечами. – У них очередное увлечение. Каждое утро и вечер по ведру ледяной воды... А отец у тебя тоже на даче?
– Давно не была, надо бы съездить к нему... Все время ощущение – что-то случится...
Марина, видя ее напряженное, беспокойное состояние, попыталась перевести разговор на другое.
– Слушай, Надь, все хочу спросить... Сколько ему лет? Он, кажется, даже воевал?
– Не поверишь... Восемьдесят.
– Ого! Значит, отец сотворил тебя после пятидесяти?
– Примерно да, как вышел на пенсию...
– Вот это были мужчины! Я тут Димку пыталась склонить... Он, знаешь, что сказал? Мне, говорит, уже тридцать четыре. В таком возрасте человек разумный уже не размножается.
Отвлечь другой темой не удалось.
– Мне кажется, у папы появились навязчивые идеи, – задумчиво проговорила Надежда. – В прошлом году он на десять дней исчезал. До сих пор не знаю, где был. Соседу по даче сказал, в Москву поехал... А сам куда-то ездил. Не нравятся мне эти походы...
– Это старческое, – определила Марина. – А как у него с памятью?
– Позавидовать можно. Стихи наизусть читает.
– Странно...
– И к нему опять кто-то приходил.
– Кто? – со знобливым страхом прошептала Марина.
– Не знаю... Уже не первый раз к нему являются какие-то люди. Они с ним пьют чай и рисуют какие-то карты. Сама видела одну такую...
– Неужели он впадает в детство?
– По поведению не скажешь, совершенно здраво рассуждает... Мало того, эти тайные гости недавно принесли ему дерево.
– Дерево?
– Ну, палку такую, сучковатую. И папа сделал из нее посох.
Марина расширила глаза от холодящего ужаса таинственности.
– А зачем ему... посох?
– Сказал, третья точка опоры. Полагается ему по возрасту, поскольку нет внука. Но самое интересное не в этом. – Надя открыла сумочку и стала копаться в ней. – Сейчас, погоди... Вот!
Вынула что-то завернутое в салфетку.
– Что это?
– Посмотри и скажи что.
Марина развернула – на салфетке лежал отпиленный от дерева сучок, размером с тюбик помады. Она повертела его в руках, взвесила, зачем-то понюхала, ковырнула ногтем.
– Железо какое-то...
– Нет, это дерево, но очень похожее на медь.
– Чудеса... А где он взял?
– Говорю же, принесли гости. Один по фамилии Харламов, как хоккеист. И папа всю ночь пилил и строгал это дерево. Я утром с полу подобрала...