Дозорный Отряд
Шрифт:
На самом высоком камне на вершине горы стояла белка Дальнозор, держа лапу «козырьком» над глазами и пристально вглядываясь вдаль. По тому, как напрягся его хвост, Морион понял, что Дальнозор что-то заметил.
— Что там? — крикнул он.
— Пока еще плохо видно, лейтенант, но, кажется, на юго-востоке какое-то движение!
Тут же был созван военный совет.
— Похоже, враг приближается. Через какое время он доберется сюда? — спросил майор Ловкач Леволап.
— Пока трудно сказать, — ответил Морион, — но мне скоро доложат.
— Ну, когда бы они ни пожаловали, мы устроим им достойный прием,
Все загудели в ответ:
— Еще бы!
— Так встретим, своих не узнают!
— Поприветствуем на славу!
— Да, каменными пирожками с гарниром из стрел!
ГЛАВА 51
Пушистик и Альгадор Быстроскок вернулись с дозора ближе к вечеру и доложили о результатах Красноокой Крегге и сержанту Удару Булаве:
— Ничего похожего на описанную вами гору пока не обнаружили. Должно быть, она находится дальше, чем вы предположили.
Барсучиха стояла, задумчиво опираясь о страшный бердыш.
— Это не важно, я все равно знаю, что эта гора существует. Что-нибудь еще?
— Впереди, в нескольких часах пути отсюда, начинается глубокий овраг, он уходит далеко вперед, на северо-запад…
— Отлично! — Крегга с сержантом переглянулись. — Мы сейчас же двинемся туда и далее будем продвигаться, следуя курсу оврага и используя его как прикрытие. Вольно, ребята. Молодцы.
Ночевали уже в овраге. Было запрещено жечь костры, ужин ели холодным и спать легли на холодную землю. Но Госпожа Крегга не чувствовала холода и неудобств. Кровь жгла ее при мысли о встрече с армией Бродяг на поле боя. В том, что оно впереди, Крегга не сомневалась.
Стоя на вершине горы Барсучий Нос, Арвин смотрел на горизонт и дул на чашку с бульоном.
— Что скажешь, командор, — обратился он к выдре, — появятся они завтра здесь?
— Да, похоже на то… Арвин, я вот все думаю: что ими движет? Почему они не могут жить тихо и мирно?
Опустив лапу на рукоять меча, Арвин тихо ответил:
— Трудно сказать. Но они всегда есть, эти нечестивые звери. Им на всех плевать, они просто берут то, что им хочется, и неважно, скольких при этом придется убить. Хороших и мирных зверей они считают слабаками, с которыми даже смешно считаться. Однако время от времени им приходится сталкиваться с такими, как мы: миролюбивыми, но непокорными. Нас невозможно сломить, мы бьемся до последнего и умираем, забирая их с собой. Мы не сдаемся в рабство. Нас не покорить. И они обламывают о нас свои проклятые зубы!
Вдали от горы, в теплой кухне аббатства, в уютной колыбели, лежал барсучонок Руссано и широко открытыми глазами смотрел на голубой туман, клубящийся под потолком. Он слышал, как сквозь пелену, барабанный бой и голоса.
Вот из тумана сложилась картина: армия Рэдволла, почти полностью перебитая, лежит на равнине; порвано знамя; страшно и криво топорщатся пики. Потом являются другие, тихо говорят что-то, и эти голоса откуда-то известны барсучонку: Мартин, Маттиас, Мат-тимео, Мэриел, Гонф — отважные мыши-воители. Потом появляются барсуки: Старый Лорд Броктри, Воитель Бор, Солнечный блик, Урт Могучий, Урт Белый и другие. Они ходят по полю, касаются убитых — и те, кого они коснутся, поднимаются и присоединяются к ним. Вот наконец они встают все вместе; к ним подходит Гром Стальная Челюсть,
«Помни нас, когда вырастешь, Руссано Светлый!»
Матушка Хлопотунья проснулась от того, что барсучонок громко и как-то очень горько плачет. Не ведая того, что он только что пережил, она подошла к колыбели, взяла его на теплые лапы и зашептала, бережно покачивая:
— Шшш, мой хороший, спи спокойно. Не надо плакать, все будет хорошо…
Успокоенный, Руссано снова начал проваливаться в сон. Он все равно не смог бы выразить то, чему стал свидетелем: он видел поле возле горы Барсучий Нос после битвы и знал имя каждого, кто погиб и кто остался в живых.
ГЛАВА 52
Рассвет принес напряженное оживление на горе: были зажжены костры, капрал Руббадуб выбивал общий сбор, командиры громко отдавали команды.
Под покровом ночи Дамуг Клык подкрался совсем близко. Майор Ловкач Леволап слушал быстрый доклад Дальнозора:
— Те костры, которые они зажгли ближе к ночи, были блефом! Они провели нас, дав понять, что у них привал, а сами двинулись дальше. Более того: они разделились на две части, одна оцепила гору, а другая залегла в овраге на том конце. Они ждут сигнала к наступлению.
Дамуг сидел в овраге, не желая раньше времени вступать в бой. Он слушал доклад капитана Болтуна:
— Их там не больше трехсот, ваше Острейшество! Немного зайцев, немного выдр да с десяток водноежей. Остальные вообще не в счет: белки, мыши, кроты и те путешествующие по рекам малявки, которых мы уже видели (кажется, их называют землеройками). Оружия у них много, но, защекочи меня мышь, шансов выиграть — ноль!
— Заткнись! — рявкнул Дамуг. — Не искушай судьбу раньше времени. Так… тысяча не понадобится, чтобы справиться с тремястами. Ты, Цербер, возьмешь двести пятьдесят солдат. Ты, Грабля, сбегаешь и передашь Скаупу за горой, чтобы взял столько же и пошел в наступление. Вместе вы возьмете этот Барсучий Нос, не моргнув глазом! Гы-гы-гы! — рассмеялся он собственному каламбуру.
Крыса Грабля пригнулся и незаметно побежал к противоположному флангу, где в засаде сидел Скауп со своей половиной армии.
Таммо стоял между Валери и скороходом Перехлестом. Он немного подался вперед и посмотрел на выстроенную армию. Первый ряд стоял, стиснув зубы; их морды были непроницаемы. Второй ряд составляли в основном лучники: они проверяли тетивы и стрелы.
Заяц почувствовал, что лапы начинают дрожать. Опустив глаза, он увидел, что с Валери и Перехлестом происходит то же самое. Сзади что-то равномерно хлопало. Таммо обернулся: это командор нервно постукивал хвостом по земле.
— Мой бывалый хвост бьется от нетерпения! — засмеялся выдра ободряюще. — Он заждался и мечтает поскорее вступить в бой. Где же они? Валери, ты ничего не видишь?
До боли в лапе сжав пращу, Валери ответила:
— Вижу. Они залегли в овраге и тоже ждут сигнала. Как вы думаете, они тоже волнуются?
Сержант Ястреб мерил шагами склон, то и дело поглядывая на передний фланг. Проходя мимо Валери, он услышал последнюю фразу.
— Волнуются? Да они так дрожат, что чуть не выпрыгивают из своих зловонных шкур, я это отсюда вижу!