Драгоценная паутина
Шрифт:
– Спасибо, Рис.
– Дорогая, – с потрясающей нежностью проговорил Рис. – Ты ведь… невинна, да? – тихо спросил он.
Рис понял это по ее реакции на него и по откровенной неопытности. Да, он первый мужчина, прикоснувшийся к ней. Это открытие отзывалось в нем радостью, от которой ему хотелось кричать!.. Но он теперь понимал и принимал ответственность, ложившуюся на него, и был полон решимости не обидеть Флейм, не разочаровать, защитить от любых возможных последствий того, что они готовы были совершить…
Флейм кивнула и спросила:
– А это имеет значение?
Рис затряс головой.
–
Флейм приподнялась, опершись на локти, и посмотрела на их сплетенные тела, ее – белое и гибкое и его – смуглое и мощное. Она ахнула, увидев его жаждущую плоть на своих трепещущих бедрах. Пугающую и прекрасную… Снова взглянув в лицо Рису, она увидела напряженный взгляд.
– Все в порядке, – прошептала она, вдруг испытав прилив нежности к нему и странное беспокойство. За него.
– Я рад. – Он облегченно выдохнул, не заметив, что задержал дыхание. – Ничего не бойся, дорогая. Я обещаю, – сказал он хрипловато.
Он слегка отстранился от Флейм, не отрывая взгляда от ее лица, взял за руку, желая дать ей почувствовать силу своей страсти. Когда ее пальцы обхватили его плоть, он застонал, а ее глаза расширились от удивления. Она вдруг потянулась всем телом к этому горячему, твердому, удивительному творению природы. Как она могла прожить столько лет, ничтожно мало зная даже о собственном теле?
– Рис, – прошептала она.
Он услышал желание в ее голосе и улыбнулся.
– Правильно, дорогая, – сказал он глухим голосом, чувствуя необыкновенную нежность к ней. – Инструмент удовольствия. Для нас обоих.
Флейм кивнула, он ласково положил ее на спину, ногами раздвинул ноги. Она не испытывала никакого страха, когда он начал заполнять ее собой. Было немного больно, но это была особенная боль, не похожая ни на какую другую. Он начал двигаться. Флейм почувствовала, как нарастает кульминация, она забыла обо всем на свете, кроме мужчины, наполнявшего ее новыми ощущениями и приводившего в экстаз.
– Рис! – выкрикнула она его имя и инстинктивно обвила его ногами: ее тело ходило ходуном.
Рис стонал, его тело дрожало, как в лихорадке.
Флейм закрыла глаза, не обращая внимания на то, что теперь он действовал грубее, сила толчков нарастала, а волны удовольствия уносили обоих из реального мира в замечательное небытие.
Прошло немало времени, прежде чем Флейм нехотя вернулась на землю. Лежа в его объятиях с закрытыми глазами, она старалась сохранить прекрасное ощущение. Они занимались любовью со всей страстью и нежностью настоящих любовников. Но они все еще существовали отдельно друг от друга. Флейм чувствовала это.
– Рис, а ты знал, что твой отец и моя мать встречаются? – Язык Флейм плохо слушался ее.
Она слишком поздно поняла, что вопрос был похож на обвинение. Рис напрягся, отодвинулся, потом стал быстро одеваться.
– Нет. А ты?
Она тоже покачала головой, глядя, как он одевается, и сердце ее заныло. С каждой вещью, которая появлялась на его теле, он все больше отдалялся от нее.
– Нет, но ведь это неважно, правда? – В ее голосе прозвучала отчаянная надежда.
– Неважно, – согласился Рис, желая сказать что-то еще, но что именно?
Для зрелого мужчины, обнаружил Рис, он был сейчас как-то странно косноязычен.
Флейм думала, что он сердится на нее. Вдруг, застыдившись своей наготы, она тоже стала быстро одеваться. Она не знала, что сказать. Ей так хотелось, чтобы все снова стало как прежде!..
В тишине ночи гондола скользила через лагуну к берегу. Оба пассажира напряженно молчали, озабоченные своими собственными мыслями.
В ту же самую ночь, в сотнях миль от Венеции, брат Флейм, ее брат-близнец, лежал в постели и тихо плакал. То были слезы разочарования, боли и страха. Единственный человек, который слышал этот плач, – Роджер. Невидимый, он стоял в тени комнаты и круглыми обеспокоенными глазами смотрел на племянника. Наконец Джастин перестал плакать, и Роджер обрадовался. Он хотел, чтобы мальчик успокоился, а то ведь Франческа приедет и увидит, что ее сынок плачет… Она может подумать, что Роджер плохо за ним следил, пока она жила в изгнании.
Роджер знал, как это важно для Франчески!
Всегда знал.
ГЛАВА 11
Оуэн улыбнулся своему отражению в зеркале, соскребая остатки пены с подбородка. Он не был похож на человека, который через шесть часов должен жениться. Даже в Венеции, среди членов ее семьи и друзей, он никак не мог поверить в свою удачу. Неужели последние пять месяцев его жизни – реальность, а не сказочный сон?
Он вырос в Техасе и переехал на запад только после женитьбы на Клер. Ему было двадцать четыре года, и он владел маленькой компанией, торговавшей запчастями для автомобилей. Но именно в Калифорнии ему улыбнулась фортуна. Не прошло и десяти лет, как он стал мультимиллионером и, что еще важнее, отцом. У него родился сын. Чем бы он ни занимался, какие бы трудности ни переживал его бизнес, на первом месте у него всегда была семья.
Клер и Рис ездили с ним не только в такие замечательные места, как Гавайи, где у него был отель, в Рио, Лас-Вегас, Лондон, Париж, но и в Австралию, где Оуэн Декстер владел опаловыми рудниками, в Бирму, где он имел долю в добыче рубинов, в Колумбию, откуда он экспортировал замечательные изумруды. Может быть, все это и произвело впечатление на мальчика, который глубоко вник в дела отца. Оуэн старался поддержать его энтузиазм. Сын проявлял ум, сноровку, мужество, перенял многие качества Оуэна. Насмотревшись на его сверстников, пристрастившихся к наркотикам и алкоголю под грузом родительского богатства, отец всячески уберегал Риса от такой судьбы. Чтобы мальчик узнал цену денег, ему пришлось самому зарабатывать на то, чего он хотел. Оуэн всегда находил время на общение с Рисом. Они играли в баскетбол, устраивали пикники, просто отдыхали дома за беседой.