Драгоценность черного дракона
Шрифт:
— На Арса не обращай внимания, он моя тень и никогда не выдаст. Кин ошибается, и сильно, ему не справиться одному с… — мужчина замолчал, судорожно сглатывая и хватаясь за шею. — Если у тебя есть, кого взять с собой — бери — и, если не хочешь все потерять, мы должны успеть, — он бросил взгляд на окно, где уже стемнело, — им помочь.
Почему он поверил? Наверное, Сайнар и сам не смог бы толком объяснить. Судьба. Рок. Провидение.
Дьергрэ найти все-таки удалось, хоть и с трудом. Разноцветные глаза блестели ярко и совершенно
— Йер!
Он попытался дозваться, а потом просто резко дернул его за хвост, впиваясь взглядом в ошалевшие от такой наглости глаза и резко нажал на несколько точек на шее и спине — быстро и невесомо, как и показывал шеннэ на непредвиденные случаи, вроде нынешнего.
— Словом одного из Тринадцати, повелеваю равному, но младшему, идти за мной и выполнять мои приказы!
Здесь — как со зверем в клетке. Главное — не показывать страха. Беловолосый безумно оскалился в ответ, хищно напружинившись, а потом вдруг встряхнул головой, смотря уже совершенно ясными глазами.
— Спасибо, что вернул. Мне ещё рано к Госпоже, знаешь?! — шепнул с какой-то по-детски болезненной улыбкой.
— Пойдем, Йер. Наш Повелитель нуждается в нас.
В старом крыле было по-прежнему тихо. Больше звать кого-либо не было смысла — в столице никогда не было особо много альконов, а, если кто и оставался — это были лишь сломанные бессловесные игрушки.
Темные коридоры и ощущение напряжения, натянутой струны. Вдалеке грохотал гром, пару раз мелькнули ветвистые, рогатые молнии, щупальцами впивающиеся в землю. Азгар, несмотря на свое паршивое состояние, шел быстро и почти бесшумно. Он лишь покосился задумчиво на сосредоточенного Йера, фыркнул на его ненавидящий взгляд и ничего не сказал.
Тьма. Пустота. Пелена. Вот, как ощущался здесь дворец. Казалось, словно камни окрашены кровью и кровь самой земли течет сквозь них. Идти становилось тяжелее с каждым шагом. Что-то наваливалось, пригибало к земле, не давало вздохнуть. Азгар был бледен, как мел, и давно отпустил своего оборотня. Сай сам чувствовал, как пытается впиться в его ауру, раздирая её в клочья, неведомая сила. Только Йер, казалось, не замечал ничего. Его взгляд остекленел, становясь совершенно безумным, и он только тихо бормотал что-то себе под нос.
— Как же так… та сила… тогда проиграл, а сейчас за вас отомщу. Вы здесь ведь, я чувствую. Плачете-зовете, а папа не идет. Ничего, я приду. Скоро-скоро, обещаю! Я близко-близко, его кровь залогом станет, его душа…
Сайнар хотел было заставить того замолчать, от безумного шепота мурашки бежали по коже, но Азгар вскинул ладонь, останавливая.
— Он разумнее нас вместе взятых. Кто безумен, тот тоньше чувствует грань. Дьери чувствует того, кто лишил его семьи и поработил их души. Ты правильно сделал, что привел его сюда, он получит долгожданное освобождение.
Дикий разговор, дикая ночь. С чего он вообще так бездумно доверился этому… магу?!
— Потому что чувствуешь, что я прав. Драгоценным не справиться в этот раз без старого предателя, — короткий незлобный смешок — над самим собой.
Они подошли к стене, выложенной тонкой искусной мозаикой, да только неведомый мастер изобразил такое, отчего кровь в жилах стала льдом. Смерть. Смерть изощренная, беспощадная и бессмысленная. Муки живых, отдающих себя на алтарь тому, кто пожелал могущества.
— Он болен…
— Его отлично вылечит топор на голову. Средство, проверенное временем, — сухо откликнулся Сай, сглатывая. Ужин упрямо просился наружу. — Не пытайся оправдать безумца!
— Ему не нужны мои оправдания… — тихонько засмеялся маг, чьи серые глаза блеснули тем же больным отсветом.
Им всем уже давно пора лечиться, как сказала бы Риаррэ. Но в здравом уме этот узел не разрубишь.
Азгар подошел к фреске вплотную, чуть не обнюхивая, покачал головой, что-то тихо пробормотав под нос, и протянул запястье Сайнару.
— Режь. Лучше всего когтем.
Что ж, с этим как раз проблемы нет.
Темная, с синеватыми искрами кровь ирра пролилась на стену, вдруг растекаясь, словно против воли, в странном паучьем узоре. Стена пошла рябью, дрогнула — и рассеялась, образуя проход в темный пыльный коридор, в котором отчетливо виднелись свежие следы.
— Быстрее!
Вот теперь они все чуть не бежали. Вперед-вперед-вперед. Быстрее. Ещё быстрее. Пульс грохотал в висках, дракон внутри бесился и рычал, и откуда проснулась обжигающая ненависть. Он точно знал в этот момент одно — того, кто таится за этими стенами, надо уничтожить любой ценой.
Прошли часы, а, на самом деле — несколько секунд.
Время застыло, разбиваясь на маленькие осколки вечности и выталкивая их в иную реальность — пропахшую кровью, болью и потом.
На пылающем алыми отсветами жертвеннике лежал, запрокинув голову, мортэ Кинъярэ, Первый алькон. На бледных губах застыла, словно приклеенная, насмешливая улыбка, а в груди торчал кинжал, пылающий ядовито-зеленым светом Жизни.
Жертвоприношение состоялось.
Глава 19. Союзники
Война — это серия катастроф, ведущих к победе.
Жорж Клемансо
Она никогда не думала, что можно любить, задыхаясь от боли. Что можно обожать кого-то настолько сильно, что, когда его нет рядом, гаснет весь мир. Крылья медленно разрезали ставший вдруг густым воздух, когда сердце словно прошила острая игла. Раз за разом. Мгновение за мгновением. Яра сама не заметила, как выпустила из пасти залп призрачного пламени, которое тут же рассеялось в воздухе. Замахала отчаянно крыльями, чувствуя, что уходит штопором вниз.