Драко Малфой и Солнечный путь
Шрифт:
Прошла ночь.
Наступил рассвет.
Гарри не вернулся.
Там же, 26 августа 1997 года, утро
Драко уснул на рассвете один и проснулся через несколько часов тоже один. Проснувшись, он заплакал — беспомощно разрыдался в подушку, как маленький ребенок, у которого мальчик постарше отнял игрушку.
Вчера вечером он представлял это утро совсем иначе. Он собирался пойти к Гарри в номер и все выяснить — не словами, а делом. И сегодня утром он хотел проснуться
И, конечно, он начисто забыл о Вельгельмине. Вспомнил только тогда, когда раздался этот чертов стук в дверь.
Кто тебе еще нужен? Чертов тупица! Ты сам во всем виноват! Что толку винить девчонку?
Вытирая слезы, Драко выпутался из простыней. Давно он так не ревел.
Приведя себя в порядок, он направился к Гарри в номер. На стук никто не ответил, и, проклиная всех девчонок на свете, Драко спустился на первый этаж, в кафе.
Они были там. Сидели за столиком, завтракали, пили кофе и трепались. Выражение лица Гарри потрясло Драко так, что он застыл на входе в кафе. В последний раз Драко видел его лицо таким… дай Бог памяти… это было почти год назад, в «тайной комнате», во времена их еще не омраченного счастья.
Гарри увидел Драко и радостно замахал ему рукой. Малфой приблизился к столику.
— Доброе утро, — сказала Вельгельмина.
— Вы так и сидите тут со вчерашнего вечера? — спросил Драко, сам удивившись тому, до чего нейтрально звучит его голос.
— Нет, — ответила девушка. — Это я имела наглость притащиться сегодня утром и разбудить Гарри.
— О, значит, вчера ты все-таки вернулся, — сказал Драко, отхлебывая кофе из чашки, которую поставил перед ним официант. — Мог бы хоть зайти отметиться.
— Я думал, ты спишь, — виновато произнес Гарри.
— Разумеется, я спал, — отозвался Драко. — Разве это не повод меня разбудить? Не то чтобы я беспокоился о тебе, Поттер, но я почему-то чувствую себя ответственным за наше национальное достояние.
— Прекрати, Малфой, — сердито сказал Гарри.
— Как скажешь, — ответил Драко.
После завтрака Вельгельмина предложила пойти на пляж, и Гарри согласился. Драко тоже пошел. Мысленно он крыл себя последними словами за то, что не нашел в себе силы остаться. Что за удовольствие — таскаться третьим лишним?
Следующие четыре дня превратились в безостановочный кошмар. Гарри стал настолько безразличен, что Драко всерьез задумался, а не был ли их «почти секс» на пороге его комнаты сном. Впрочем, нет, Гарри не был безразличен. Он сиял, как новенький галлеон, расточал солнечные улыбки и влюбленные взгляды, он был весел и нежен — но все это предназначалось не Драко. Какая-то часть разума Драко, всегда, независимо от обстоятельств, остававшаяся трезво мыслящей, не уставала удивляться — как можно так
И ведь в ней же нет ничего особенного, распалял он себя. Единственное ее достоинство — это то, что она похожа на него, Драко. Что у нее может быть общего с Поттером? О чем они разговаривают, не переставая, как никогда не разговаривали мы? Почему он так весел с ней, не опускает глаз под ее взглядами, но слегка краснеет, когда касается ее? Он влюблен, он влюблен, мне ли не знать…
Вечером тридцатого августа Гарри постучался в дверь номера Драко. Тот открыл.
— Проводил?
— Да. Могу войти?
— Конечно.
Гарри прошел в комнату. На его губах играла нежная мечтательная улыбка.
— Так все замечательно, — сказал он. — Спасибо тебе.
— За что? — сухо поинтересовался Драко, опускаясь на кровать.
— За поездку, за то, что познакомил с ней…
— Извини, не хотел, — сквозь зубы ответил Драко. Гарри рассмеялся и сел рядом.
— Ты как будто сердишься на меня.
Он сидел очень близко, и Драко, не ответив, чуть наклонился вперед и слегка коснулся губ Гарри своими.
Гарри отвернулся, и губы Драко скользнули по его щеке.
— Не надо, — произнес Гарри.
— Не надо? — переспросил Драко и встал. — Тогда зачем ты пришел?
— Я хотел поговорить с тобой насчет возвращения в Англию.
— Ты плохо меня расслышал, Поттер? — Драко встал у окна, невидяще глядя в темноту. Пальцы, подрагивая, пытались вытащить сигарету из полной пачки. — Я уже два раза сказал тебе, что не намерен возвращаться.
— Я надеялся, ты подскажешь, как мне вернуться, — ответил Гарри, поднимаясь. — Я ведь не знаю Европы…
Он пошел к двери. Отшвырнув неподдающуюся пачку, Драко нагнал его, обхватил сзади за талию и прижал к себе. Гарри замер.
— Гарри, — прошептал Драко ему на ухо, почти касаясь губами мочки, — останься со мной. Давай не будем возвращаться. Мы ведь так хотели этого, помнишь — сбежать и не возвращаться никогда… Пожалуйста…
— Драко, — тихо произнес Гарри, — я не могу, ты знаешь…
Драко резко разжал руки и оттолкнул Гарри.
— Тогда пошел вон.
— Драко…
— Пошел вон, говорю!
— Драко, ты мне очень дорог, я не хочу тебя терять, — с отчаянием заговорил Гарри. — Мы же можем быть друзьями…
— Как ты и Уизли? — ядовито спросил Драко. — Спасибо, роль твоей тени — предел моих мечтаний.
— Не смей так говорить о Роне, — твердо произнес Гарри.
— Ну что ж, побей меня, если я оскорбил память твоего друга, — равнодушно пожал плечами Драко. — Но если ты не намерен делать это сейчас, пожалуйста, изволь убраться из моего номера.
Гарри вышел, не преминув хлопнуть дверью. Присев на подоконник, Драко закурил. Как ни странно, жалел он сейчас только об одном — что сигарета не убивает мгновенно.