Дракон из сумрака
Шрифт:
Тьма. Жажда крови.
«Мерида. Дрянь. Тварь. Выдрать бы и сожрать ее сердце».
Откуда столько ненависти? Неужели это воспоминания? Такие чувства я испытывала к советнице раньше, до того как все забыла? Мечтала выдрать и сожрать ее сердце? Мерида никогда не была моей подругой? На самом деле я ненавидела ее? За что?
Перед глазами потемнело. Виски в последний раз взорвались болью, и я поняла, что теряю сознание. Отключаюсь, как той ночью в палатке, когда Мерида поклялась спасти пленников от надругательства и не спасла. Мои руки, сомкнутые в замок на животе Ильди, разжались, а
Упасть на камни — верная смерть.
— Иданн!
В сомкнувшемся вокруг мраке раздался испуганный голос Ильди, и меня рывком вернули в вертикальное положение.
— Заснула? Не спи! Ты же чуть не разбилась. Обними меня, давай. — Одной рукой он держался за шип, другой — накрыл мои ладони и крепко прижал к своему животу. — Держись за меня, Иданн.
Иданн…
Мне нравилось, когда он называл меня по имени.
Всю оставшуюся дорогу я думала о том, что случилось. Об этих сильных, внезапно нахлынувших эмоциях, которые словно принадлежали мне и одновременно не мне. В какой-то момент, перед тем как сознание начало от меня ускользать, мне показалось, что вторая личность, темная, страшная, пытается перехватить контроль над моим разумом. Завладеть моим телом. Показалось, что прежняя Иданн возвращается, что Чудовище из Сумрака рвется наружу. Это были именно ее мысли, ее ненависть к Мериде. Я нынешняя просто не способна на такие сильные чувства.
Я думала об этом, прижимаясь щекой к спине Ильди, ощущая под ладонями его твердый, мускулистый живот, и с каждым километром, оставленным позади, все больше и больше впадала в панику.
Кто-то — сомневаюсь, что это была эльфийская чародейка, — воздействовал на Иданн магией, ее личность раздвоилась, и в результате родилась я, ненастоящая Иданн, гость в ее теле. Новая личность, которая исчезнет, как только воспоминания вернутся.
Что же делать? Как удержать монстра внутри? Он словно паразит засел в моем подсознании — жуткое, злое нечто, требующее, чтобы я ушла в тень и уступила место ему.
* * *
Следующий лагерь на нашем пути располагался рядом с сухим лесом. Стволы деревьев обугленными черными остовами вырастали из болота. Между ними над гниющей водой стелился голубоватый туман, и воздух пах сыростью.
— Что это за звук? — спросил Ильди, когда мы сидели за столом в харчевне перед мисками со знакомой грибной похлебкой, вкус которой знал каждый житель Сумеречных земель, будь то бедняк или дворянин.
— Какой звук? — я упорно притворялась, что ничего не слышу, но моя рука, держащая ложку, предательски дрогнула.
— Это похоже на…
«Молчи, Ильди, пожалуйста, молчи. Давай сделаем вид, будто этих звуков нет. Что они нам только чудятся».
— …на плач. — Ильди выпрямился за столом и напряженно прислушался. — Как будто…
«Не надо!»
— …плачет младенец.
— Тебе кажется, — опустив голову, я стиснула ложку в кулаке с такой силой, что та погнулась. — Откуда здесь рядом с лесом взяться ребенку?
Мои слова заставили эльфа усомниться в своих предположениях. Он чуть приподнялся и оглядел ужинающих в харчевне воинов, проверяя, слышит ли еще кто-нибудь то же, что и он. Солдаты низко склонялись над своими мисками, но ели медленно, без аппетита и казались настороженными.
Постепенно звук становился громче, и отрицать очевидное было уже нельзя: где-то в лесу среди болот заходился истошным криком младенец. Но люди за столами продолжали изображать из себя глухих.
— Я тоже это слышу, — прошептал Фай, наклонившись вперед.
— В лагере есть женщины с детьми? — нахмурился Ильди.
— Просто ешь. — Я почувствовала, как между пальцами заструилась кровь, — это драконьи когти впились в мякоть ладони.
Проклятый эльф не унимался.
— Надо сходить посмотреть, что случилось. Откуда тут младенец, если поблизости нет ни городов, ни деревень. Пока мы ехали, я не увидел ни одного дома, — и он решительно поднялся на ноги.
— Сядь! — рявкнула я, с грохотом обрушив кулак на столешницу. — Сядь, пожалуйста, — повторила мягче и тише, чувствуя, как меня начинает трясти. Несколько человек покосились в нашу сторону.
Эльфы обменялись непонимающими взглядами, но спорить не посмели. А ребенок во мраке за окном тем временем все кричал и кричал, плач звучал все жалобнее, врезался в уши, заполнял маленькое помещение харчевни.
— Надо валить отсюда, — сказала одна из воительниц, с раздражением отодвинув от себя миску с остатками похлебки. — Я здесь на ночлег не останусь. В бездну! Лучше обойдусь без сна и отдыха, чем пробуду здесь хотя бы одну лишнюю минуту.
По комнате прокатился гул одобрения. Солдаты переглядывались и кивали друг другу, соглашаясь, что уезжать надо немедленно. На лицах читался страх, у некоторых на лбу выступила испарина.
— Да, давайте уедем. Не будем ждать, — начало раздаваться тут и там.
— Доешьте сначала, а потом посмотрим, — положила конец обсуждению Мерида, и воины, напряженные, испуганные, вернулись к своей еде.
* * *
— Эйхарри.
Из сна меня выдернул знакомый голос. Кто-то осторожно и в то же время настойчиво тряс меня в темноте за плечо. Разлепив глаза, я увидела склонившееся надо мной бледное лицо Фая и вспомнила, что Мерида все же убедила встревоженных солдат переночевать в лагере.
«Ребенок. На болоте плакал ребенок», — всплыло воспоминание.
— Что случилось? — Взмахом ладони я создала трепещущий огонек, осветивший полкомнаты, а потом опустила взгляд с лица Фая на его руки и едва не задохнулась от ужаса.
Ребенок!
Тот самый, что заходился криком на болоте, сейчас мирно дремал на руках эльфа, завернутый в грязную пеленку. Тьма и бездна! Какого беса он его сюда притащил? Осознав весь масштаб грядущих неприятностей, я обреченно застонала. Проклятый Фай!
Младенец на его руках — хвала всем богам! — больше не орал. После нескольких часов бесполезного крика в темноте и одиночестве он выбился из сил и уснул, так и не дождавшись помощи.
Но помощь все же пришла.
Черт-черт-черт!
— Кто-то бросил ребенка в лесу, совсем рядом с топью, — сказал Фай. — Он голодный. Его надо накормить.
— Его надо вернуть обратно.
«Пока никто не заметил. Пока мы сами не оказались на его месте. В болоте».
Руки затряслись, и я сжала их в кулаки.