Дракон Потапов и украденное сокровище
Шрифт:
– У нас нет улик, – развёл руками сыщик. – Только одна, совсем крохотная. Помните, мы делали обыск? Среди подарков платочки-фуросики с кленовыми листьями отсутствовали у господина Потапова (в него завернули настоящую жемчужину), у господина Амэ-но-ано (в него завернули фальшивку № 1) и у господина Кецаля – мы предполагаем, что он завернул в неё фальшивку № 2. Но он мог сказать, что потерял свой платок, а фальшивка № 2 завернута в чей-то другой платок – они же одинаковые, только наблюдательный господин Потапов заметил свой. Кстати, у господина профессора Ии-Луна тоже отсутствовал платочек, хотя он-то уж явно не при чём. Так что это лишь косвенная улика, на неё нельзя опираться.
– А жилетка с дыркой?
– Мало ли у кого какая жилетка. Тоже косвенная улика. Преступник очень хорошо спрятал жемчужину, я не могу даже предположить, где. Но у него нет выхода – завтра вечером конгресс заканчивается, все делегаты уедут, и Кецаль тоже должен уехать. Мы оставили его на свободе, но будем тщательно следить – вдруг он попытается забрать жемчужину из тайника.
– Какая наивность, – скривился Амэ-но-ано. – Он уедет вместе с остальными. А через неделю или месяц, или год наш американский друг вернётся из своего Нью-Йорка, переодетый старушкой или футболистом или даже монахом, и заберёт жемчужину.
– Очень может быть, – погрустнел сыщик.
– Кстати, он не из Нью-Йорка, – добавил Амэ-но-ано. – Может, даже не американец. Помните, он говорил, что видел настоящий жемчуг в ювелирном магазине на Четвёртой Авеню в Нью-Йорке? Я ещё тогда заподозрил какой-то обман. Все знают, что на Четвёртой Авеню ювелирного магазина нет. Зато есть шикарный магазин на Третьей Авеню. Кецаль перепутал улицы.
– Откуда ты знаешь, Амэ? – удивился Потапов. – Ты был в Нью-Йорке и выучил все ювелирные магазины?
– Многое приходится знать скромному смотрителю мхов, – уклонился от ответа Амэ-но-ано.
– А что сэр Сэвил?
– Ему полегчало, и он очень нас ругает. Не надо было разоблачать Кецаля. Надо было, чтобы он считал, что его никто не подозревает. Тогда он, не опасаясь никого, достал бы завтра жемчужину из тайника и мы бы его взяли с поличным.
– А почему он не уехал с жемчужиной сразу? – спросил Цзян.
– Это показалось бы подозрительным – с чего это вдруг сорвался? Получил телеграмму, что заболела любимая тётушка? Ему нельзя было вызывать подозрений. Сэр Сэвил прав, мы сделали глупость.
– Я сделал глупость. – поправил сыщик. – Как обидно, что неизвестный злоумышленник ранил сэра Сэвила как раз тогда, когда его совет был так нам нужен! Я ведь ничего не понимаю в криминалистике. Мне и в голову не пришло притвориться, что я ничего не подозреваю.
– А если арестовать кого-нибудь другого? Например, меня, – спросил Потапов.
– Зачем? – хором удивились Амэ-но-ано и сыщик. Цзян не удивился – он совсем сник, потеряв надежду найти свою жемчужину.
– Ну да! – воскликнул Франсуа, сразу понявший затею друга. – Мон ами Потапп, ты гений! Слушайте: сидит Кецаль на лавочке… то есть на настиле веранды, любуется пейзажем. Вдруг крики, шум: «Держи его!» Потапов бежит, за ним погоня, он отстреливается, Амэ падает раненый, весь в крови. Потапова хватают, надевают наручники и уводят. Сыщик кланяется Кецалю и извиняется: «Простите-извините, господин профессор Джекоб Кецелинг, мы запятнали ваше светлое имя подозрением. Настоящий вор пойман при попытке забрать жемчужину из тайника. Примите наши извинения». Потапов сидит в тюрьме. Кецаль ночью идёт доставать жемчужину, и мы его ловим.
– Ну да, – кивнул Потапов. – Я это и имел в виду. Как ты всё красиво изложил, Франсуа! Прямо как писатель.
– У нас в Париже все драконы – Мегре, Дюма и Сименоны, – в рифму отшутился Франсуа.
– Детская идея, очень наивная, – сказал Амэ-но-ано. – Но вдруг сработает? А где возьмём пистолет? Может, у сэра Сэвила есть?
– У нас в сокровищнице есть маленький перламутровый пистолетик, попавший в храм в начале ХХ века с одним паломником, – сказал сыщик. – Но мне кажется, он не стреляет. По крайней мере, он там сто с лишним лет лежит и ни разу не выстрелил.
– И очень хорошо, – одобрил Амэ-но-ано. – А то наш друг Потапов как войдёт в раж, как прострелит мне голову!
– Ты, друг Амэ, должен держать в кулаке платочек или бинтик, намоченный в красных чернилах или туши, что тут у вас есть, – сказал Франсуа. – Потапов выстрелит, ты прижмёшь платочек ко лбу, как будто кровь, и упадешь.
– Вообще-то у драконов моего вида кровь зелёная, – возразил Амэ-но-ано.
– Но Кецаль же человек! Он не знает, что она зелёная, и думает, что красная. Так что не выделывайся и падай, весь в красной крови.
– А как я выстрелю, если пистолет не стреляет? – спросил Потапов.
– Громко крикнешь «Ба-бах!» всеми тремя глотками, – посоветовал Франсуа. – Эх, ну и потеха будет! Пошли за пистолетом, где у вас тут сокровищница?
– Только вы потом всем-всем скажите, что это было понарошку, – попросил Потапов. – А то все драконы в мире будут думать, что я – вор. И на конгресс больше не пригласят. А мне очень понравилось на конгрессы ездить, я ещё хочу.
– Не сомневайся, мы тебя оправдаем, – пообещал Амэ-но-ано.
– Эх, репетицию бы, как в Гранд Опера, – вздохнул Франсуа. – Но не успеваем. Скоро начнёт темнеть, а лучше всё это засветло провернуть, чтоб Кецаль всё рассмотрел хорошенько. Реквизит срочно: пистолет, красную тушь и жемчужину № 4. Артисты, по местам! Потапов, ваш выход!
И всё получилось ну прямо как в кино. Кецаль, видимо, беспокоился, что ещё предпримут его противники, и не хотел упускать их из виду. Он сел на веранду и сделал вид, что любуется пейзажем. Великий Кракен расположился как раз напротив него, в пруду. Его не предупредили о представлении. А зря.