Дракон, такого просто не бывает...
Шрифт:
В избе повисла тишина. Скажу честно, засомневалась я что-то в себе и своих возможностях. Ведь сразу стало понятно, идти к ним мне, причём одной. Сына не за что не возьму. Одев амулет на шею, с трудом отвалившись от стола, покушать я люблю, вышла на улицу подумать, а поразмышлять было о чём.
Глава 11
От реки поднимался туман. Что? Такого не может быть. Огненная река — бабкина защитная иллюзия. Какие на фиг атмосферные явления. Но он был — тяжёлый, багровый. Растекаясь по пространству перед избушкой, туман накрыл меня за пару секунд. Страшно захотелось чихать и грязно ругаться,
— Девонька, выходь из воды. Заболеть хочешь? Водица студёная. Вот отцу пожалуюсь. Ты, чьих будешь? Не мастера ли Хртони?
Меня окликнул и отчитал дородный гном с рыжей бородой, перехваченной посередине чёрным кожаным ремешком. Волосы у дядьки на голове заплетены в три толстые косицы. Две свисали с висков крепыша, третья, начинавшаяся с затылка, пролегала между лопаток. Косы перевиты вышитой бисером лентой. Справа на его богато украшенном стразами зелёном кафтане к широкому поясному ремню был пристёгнут что-то среднее между моим мачете и колуном, похожий на необычный топор. Я так думаю, что это знаменитый гномий чекан. Красивый и мощный. Потемневшие от времени, гладкое топорище всё в каких-то узорах и насечках. Как он его носит? Тяжёлый наверно. Не дай бог такое счастье упадёт гному на его чёрные сапожки, вот пальчикам радость достанется. Из вод, конечно, я выйду, а вот что старинушке ответить? Магию и обман, гномы чувствуют на уровне инстинктов, жаль среди них мало магов и дед явно не один из них. Ну, хоть дорогу к бабе Яге спрошу. Хорошо, что Андрейка с бабкой остался, надеюсь по-родственному присмотрит старая.
— Здравствуйте, дядечка! Я стрекозу поймать хотела, а она улетела. Ни папы, ни мамы рядом у меня нет. Нет у меня подушки, нет и одеяла, горемыкой по людям хожу. На работу не берут, говорят маленькая. Домой отправляют, а где я его возьму? Может, вы знаете, кому работница нужна, я ловкая.
И дальше тихо тихо бурчу:
— И ещё у меня четверо детей и я вроде замужем.
Что несу? Гном от удивления почесал макушку. Интересно, последнюю фразу слышал или нет? Бедный, молчит, от шока не может отойти, где это видано — гнома, тем более девочку — подростка, выкинули на улицу. Женщины у них на вес золота ценятся. Редко рождаются. Ага, это я так думала. Как будто не знала, что бывают и исключения. Пока почтенный гном соображал, вышла из воды и стала выкручивать подол сарафана. Жалко перинки тряпочные на ногах раскисли, потеряли форму и хлюпают. Между прочим, сама шила. Ножную швейную машинку в последний раз принёс батюшка с Земли. О! Кажется, дед готов со мной общаться. Забавно смотреть на его мысленные потуги, мимика лица больно выразительная. По прыгающим бровям то вверх, то вниз видно, что нет предела его удивлению.
— Ты та во. Пошли со мной.
Не глядя, иду за ним или нет, гном потопал по еле приметной одному ему дорожке. Я за ним иду, запела, унывать то не привыкла: «…Потому, что нельзя, потому, что нельзя, потому, что нельзя быть на свете красивой такооой…» Солнце ярко светит, настроение хорошее, душа поёт. Старичок приостановился, подождал меня, пошёл рядом, искоса поглядывая на вдохновенно поющую меня. В его усах и бороде заблудилась очаровательная добродушная улыбка. Шагает, пританцовывая, сияя, как новый рубль. Так под моё сольное выступление прошли с километр через реденький лесочек. Неожиданно открылось белокаменное село, с ухоженными садами и огородами, круглые домики крытые соломой. Чисто, опрятно кругом. Кое-где видны сгорбленные спины, пропалывающие грядки или собирающие первый урожай этого лета. Подходя к деревеньке, концерт для одного слушателя закончила. Теперь верчу своей головой, как пропеллер.
А как же! Всё надо рассмотреть, запомнить, да сыночку рассказать, как к Ягусеньке прилечу. Поди-ка не испугались моей пропажи. Что с драконом может случиться? Бабка давно пронюхала, что я приключение найду себе там, где их нет. Пока меня ведут незнамо куда, хотите тост расскажу? В одной компании слышала.
Жил был мальчик сирота, все дети как дети, а у него вместо пупа гайка. Пока был маленький, проблем не было, но стал малыш взрослеть, вопросы всем и про всё задавать начал, естественно и железякой вместо обыкновенного пупка, как у всех, заинтересовался. Никто объяснить предназначении этой штуковины не мог. Но предупреждали его добрые люди: не тронь гайку, не тронь, но не послушался хлопчик, взял ключ на семнадцать, открутил гайку, тут раз и отпала у него пятая точка. Так давайте же выпьем за то, чтоб не искать на филейную часть приключения. Вот и я постоянно, сколько себя помню, с ключом на семнадцать хожу.
О ба-на! Кажется, пришли. Домик ничего. Двухэтажный особнячок, крытый в отличие от остальных зелёной черепицей, большие окна застеклены цветочной мозаикой. Перед домом кусты распустившихся белых, розовых пионов, запах вкусный, одурманивающий и как следствие заслезились глаза, под носом потекла капель, и все остальные симптомы аллергии не заставили себя ждать. Как эти пионы меня на Земле мучили. Моя мама как-то решила, что я их просто обожаю и, как только они начинали цвести, охапками мне приносила с дачи. Стыдно конечно, но в такие дни я ждала, чтоб родительница от меня поскорей ушла и даже чаю не попила. Только за ней дверь в подъезде захлопывалась, я хватала эту пахучую заразу и бежала к подруге на восьмой этаж. Вот уж кто надо мной поиздевался сполна, спрашивая каждый раз, когда матери правду скажу про аллергию на пионы. Язык не поворачивался огорчить старушку, она старалась мне приятное сделать, все кусты на фазенде обрывала ради меня. Вот и здесь с цветами не повезло. Рванула со двора на улицу, слёзы застилали глаза. Кино и немцы! Сейчас ещё и нос распухнет. Стоп! Дракон я или так погулять вышла? Зажмурила глаза посильнее, прокачала энергию то ли янь, то ли инь, туда и обратно, как Горыныч учил, «хоп» и аллергии как не бывало. Открыв очи, обнаружила обеспокоенного гнома возле себя.
— Что такое, детка?
И тут проснулся мой оголодавший живот. Как заурчит, как зарычит, мама моя дорогая, да там революция, кишка кишке даёт по голове. Покраснев ради приличия, вместо слов о еде, я на последнем издыхании, ой, как кушать хочется, продолжаю тему аллергии.
— Цветы прекрасны, но пахнут сильно вот и чихаю.
— ?
— Да, вы не переживайте, всё уже прошло. А, что у вас вон там за подмостки строят?
— Пойдём в дом, держи платок, прикрой своё лицо.
— Дядь, да я не такая страшная!
— Вот шутница! Через него дыши, да шибче беги в дом.
Ой, не могу. Сама хотела б посмотреть, как я бегаю. В доме, нас поджидала пухленькая, ниже меня на пол головы, гнома. Сколько ей лет и не скажешь, а если б не платье песочного цвета чуть ниже колена, то по бороде и косам вообще решила, что это мужик. Дааа! Кроме своих шикарных размеров, на гномий народ я мало похожа, лицо-то голое. Три волоска под носом, здесь даже за усы не сойдут.
— Здравствуйте.
С приветствием зашла в дом гостеприимного гнома. Переступив порог, скорей всего столовой, застыла у дверей. Комната поражала своими размерами, это вам не девять квадратных метров в девятиэтажке ленинградской застройки. Здесь одни буфеты и столы в пол моей земной кухни каждый. А какие тут витали ароматы. Умопомрачительные.
— Проходи, деточка. Знакомься. Жена моя — Гритта. Вот, мать, привёл тебе ещё одну дочь, нашёл её у озера. Сирота она, родных нет. Покорми, да дай какую-нибудь одежонку переодеться, у наших девок барахла хватает, сундуки не закрываются. Меня зови отцом. Тебя как величать-то? А то спросить забыл. Сколько тебе годиков, малышка? Извини уж старика, за то, что сразу не спросил, растерялся.
— Величают как кому не лень, — не покривив душой, пробормотала я. У гномов имена не привычные для моего слуха, а уж как моё имя по гномьи звучит, и представить боюсь.
— Все зовут по-разному, кто Ланавана, кто Вана, кто Лана, вот так и мучаюсь со своим именем.
— Ага, Иллоя, Хртоня, Дролля есть. Во! Лваной будешь.
— Может просто Ланой.
— А что? Неплохо. Дони где? — обратился гном к супруге.
— В саду, — ответив, хозяйка вышла из комнаты на минутку, вернулась с ворохом скучной одежды сероватого цвета. Всучив мне несколько нарядов своих дочерей, подтолкнула к выходу из кухни куда-то вглубь дома. Я не сдвинулась с места.
— Не капризничай. Иди, переодевайся вон в той комнатке. Девчата сейчас придут, будем на стол накрывать, поужинаем, потом пойдём на площадь смотреть, как наши девочки в конкурсе красавиц участвовать будут.