Дракон в зефире
Шрифт:
Лерочка не выдержала.
— Ты на меня налетел!
— Ты сама мне под ноги бросилась!
— Тише, тише…
Ректор коснулся обоих спорщиков. Ощущения было такое, словно кто-то укутал в теплое каменное одеяло, которое давило на плечи и не давало вымолвить ни слова.
— Золотые мои, — по-отечески мягко начал он, — я думаю, вы все немного погорячились и неправы… Кроме того, Валерия прибыла к нам из другого мира, ей простительно не знать заведенные порядки…
— Так она еще и босячка? — ужаснулся Герберт. — Кто мне за
Лерочка попробовала возмутиться, но не смогла и рта раскрыть.
— Герберт Марандо, следите за словами, — сказано это было все также мягко, но строго. — Некоторые из иномирян будут учиться в Академии. Мне бы не хотелось конфликтов. Совсем не хотелось. Иначе я расстроюсь.
Лерочке показалось, что при этих словах ее обидчик не только побледнел, но и как-то съежился на стуле.
— Вот поэтому, алмазные мои, я ограничусь суровым предупреждением вам, профессор Вастольф, за отклонение от учебного плана; двумя днями исправительных работ на полигоне вам, Герберт Марандо, за уклонение от занятий…
— Капитан Круго разрешил!.. — попытался возразить парень.
— … внеочередным нарядом на кухню для капитана Круго…
— Ну не надо! Пожалуйста!.. Ему-то за что?
— … за систематическое нарушение устава Академии…
— Кактус его пупыркни!..
— И еще сутки дополнительно на полигоне вам, Марандо, за нецензурную лексику…
Лерочка сжалась в дрожащий клубок, понимая, что гнев обманчиво ласкового ректора сейчас дойдет и до нее.
— А вас, Валерия Мокошина, я обязую выплатить половину причиненного Марандо ущерба…
— Почему это только половину?!?
— Еще сутки на полигоне, Марандо, — ректор сделал паузу, склонив голову набок и ожидая возражений, но парень заткнулся, для верности закрыв себе рот ладонью. — Половина ущерба потому, что вы считаетесь лучшим пилотом Академии, но не смогли уклониться от столкновения. Следовательно, либо вы не лучший, либо ваша вина в происшествии составляет ровно половину. Итого, вам, Валерия, необходимо будет выплатить двести пятьдесят золотых.
Лерочка так и не осмелилась поднять взгляд на голого ректора.
— У меня нет… столько, — потерянно пробормотала она.
— Я знаю, — ректор Кхамало опять смягчился и дотронулся до ее плеча. — Поэтому будете выплачивать каждый месяц половину из своей стипендии. За десять месяцев расплатитесь. Может, раньше. Идите. И больше не шалите.
Едва за ними захлопнулась дверь кабинета, Марандо схватил и прижал Лерочку к стене, грозно нависнув над ней.
— Ты — труп! — его палец уперся ей в лоб. — Через десять месяцев труп! Поняла?
— Убери от нее руки! — влезла между ними Машка.
— Это кто у нас затявкал? Еще одна босячка? Не будет вам житья в Академии!
— Да ну? Плохо нас знаешь, придурок! Это тебе капец, понял?
— Чего? Ты хоть знаешь, с кем говоришь?
— Маш, не надо!
Лерочка оказалась оттолкнутой в сторону, едва удерживая рвущегося с поводка Трешку. Машка сцепилась с Марандо не на шутку. А рука у подружки была тяжелая, натренированная и в домашних разборках с пьяными ухажерами ее матери, и в многочисленных дворовых потасовках. Машка схватила обидчика за грудки. Секунда, и вот это уже она прижимает парня к стене, правда, грозно нависнуть не получается, она едва достает ему до плеча.
— Слушай сюда, засранец, — голос у Машки был такой, что Лерочка на всякий случай бросилась к двери кабинета ректора и заблокировала собой выход. — Мы — Избранные! Сечешь? И нам ничего не будет, хоть ты уписайся здесь своей голубой кровью!
— Почему голубой? — удивился красавчик, ошарашенный наглой девицей.
Из кабинета уже пытался выйти профессор, не понимающе дергая ручку и толкая неподдающуюся дверь. Лерочка свистнула Трешке.
— Охраняй!
Тот приподнял край сиденья, словно прислушиваясь, а потом с разбега прыгнул на дверь и в один момент переплел ногами вход, намертво запечатав его.
— Ах, так ты еще и тупой, — довольно хмыкнула Машка и отвесила такого звонкого щелбана по лбу аристократу, что Лерочка вздрогнула. — Объясняю…
Парень взревел от боли и попытался оттолкнуть нахалку, но ему явно не доставало знания подлых уличных приемов. Удар в пах, и он скрючился на пополам, грязно ругаясь. В дверь уже колотили.
— Это что еще за шутки! Кто запер дверь?!?
— Объясняю!.. — Машка схватила парня за кудрявые вихры и задрала ему голову, отвесив еще один щелбан по лбу. — Буду бить, пока не дойдет. За каждый золотой!.. — еще один щелбан. — Будешь получать!.. А если не хочешь? Не хочешь?
— Да тебя ректор!..
— Ах ты, маменькин сыночек, пойдешь жаловаться?
В дверь громыхнуло чем-то жарким. Трешка заскулил, но мужественно продолжал держать оборону.
— Маш, заканчивай!
— Иди, жалуйся! Летчик — отбивной кусочек! Расскажи всем, как тебя слабые девушки побили!.. Чтоб стать посмешищем! На всю Академию!
— Да ты!..
— Маш, ну хорош уже! Ай! Трешка, фу! Ко мне!
Дверь начала плавиться. Трешка послушно соскочил, оставляя на каменном полу капли расплавленного метала, похожие на кровь. Лерочка схватила Машку за занесенную руку и дернула к себе. Как раз вовремя. Дверь с треском разлетелась на мелкие капли. В проеме стоял разгневанный ректор, угрожающее выставив вперед голое пузо.
— Шутить со мной вздумали? — ласково прозвенел он. — Что здесь происходит?
— Простите меня! — Лерочка крепко сжала руку подруги, приказывая заткнуться. — Это опять я.
— Что вы?
— То есть Трешка. Я что-то напутала с командами. Он прыгнул на дверь и… Я не смогла его отцепить. Простите!..
Трехтолкай с виноватым видом подполз к ее ногам и склонил голову-сиденье. Ректор с подозрением оглядел скрюченного пополам парня с ярко-красной шишкой на лбу.
— Марандо, а с вами что?